Любви прикосновения

Блуждал, не находя следы,

Которые вели к тебе,

Я слишком долго и впустую.

И вот обрёл тебя, родную,

Услышав зов твой в темноте.

Ведь ты — свеча, я твоё пламя.

Иль может быть наоборот.

И закружил водоворот

Вспыхнувшей страсти между нами.

Любви и счастия черёд,

Ведь мы их точно заслужили.

Склоняюсь я пред дамой милой,

Её улыбка, что восход.

Писать прекрасной женщине стихи

Писать прекрасной женщине стихи,

Как любоваться аурой опала.

Ты своим смехом вмиг очаровала,

И, кажется, дела мои плохи.

В руках перо: настрой серьезен, хоть убей,

Но вместо строк рисуется портрет,

На нём одна, но краше тысячи сирен,

Чьё пение услышал Одиссей.

И мне пора последовать примеру,

От звуков сладких оградиться воском.

Ведь в тишине мне слышится твой голос,

И я готов продаться Люциферу

За право быть с тобою навсегда,

Встречать закаты, провожать рассветы,

И наблюдать за отблеском кометы,

Что падает с небесного гнезда.

Вальсировать по тонкой водной глади,

Боясь её расплавить жаром тел.

И страстным па творить вокруг метель,

Пушистым наслаждаясь снегопадом.

Держаться за руки и в одной лодке плыть,

И наслаждаться теплым светом солнца.

И верить, что кораблик не наткнётся

На быта мель и ворохи обид.

Всё это лишь чудесные мечты,

Несбыточный мираж, фата-моргана.

Но я поэт, я буду биться рьяно,

Чтоб эти сказки в жизни воплотить.

И я никому не отдам

По верхушкам деревьев прокатится солнце,

И лучи пощекочет о кроны берёз.

И наивно, по-детски мне оно улыбнётся,

Разгорелся рассвет. Рассвет сладких грёз.

Новый день обогреет и подарит надежду,

Долгожданное лето всё ближе и ближе.

Мир сбежит от зимы, сорвет белы одежды,

Яркой краской весенней он крыши распишет.

Небо в цвет голубой, а в зелёный — газоны,

И цветам он подарит палитру свою.

И журчанье — ручьям, облакам — небосклоны,

По которым они беспрестанно плывут.

И жужжание — пчёлам, воркование — голубкам,

И полёт — быстрым ласточкам или стрижам.

Долгожданную милую сердцу подругу,

Мир подарит, и я никому не отдам.

Подобно греческой богине

Подобно греческой богине,

Из пены, вышедшей на свет,

Чиста соцветием жасмина.

Ласкаешь взор, и спору нет,

Прекраснее прочих, несравнима.

В душе моей твой лик воспет.

Воздушный образ херувима,

Лучится в образе твоём,

Пылаешь так неугасимо.

И разливаешься огнём.

И прядь волос лозой свисает,

Струится голос твой ручьём.

Журчанье, чьё не утихает,

И дарит духу безмятежность,

И жгучи раны заживляет.

Ты, пробиваясь как подснежник,

Собой являешь всем пример,

Сильна — снаружи, в сердце — нежность.

Склонился пред тобой трувер,

Ему ты служишь откровеньем,

Создание небесных сфер.

Последний луч небес златых

Последний луч небес златых

Упал на алые ланиты.

В морскую даль глядят нефриты

И ждут они вестей любых.

Давно покинул капитан

Спокойную родную гавань.

Опершись на ограды камень,

Грустит прекраснейший тюльпан.

Томленье страждущей души,

Кому подарит жар она?

Лишь одному всегда верна,

А он уплыл к брегам чужим.

Ей остается лишь страдать,

И камень орошать слезами,

И наблюдая за волнами,

О возвращении мечтать.

Прикасаясь к рассветному платью

Прикасаясь к рассветному платью,

Одеянью из счастья и шёлка,

Засыпаю в любимых объятиях,

И пусть это продлится так долго

Сколько длится история мира,

Сколько звёзды из тьмы нам сияют,

Нет на свете того ориентира,

Что тебя хоть чуть-чуть заслоняет.

И во снах мы с тобой будем вместе,

И пойдём по лазурному морю.

Там сливаются солнце и месяц,

И покрыты цветами там горы.

Их вершины в лучах утопают,

И местам этим холод неведом.

И на них облака застывают,

Окружая белёсым браслетом.

Мы взойдём на высокую самую,

И посмотрим на мир с высоты,

И коснувшись друг друга губами,

Растворимся средь этой мечты.

Прикосновенье нежных рук

Прикосновенье нежных рук,

Я не забуду, милый друг.

И бархат кожи, губ сияние,

Неуловимым обаянием,

Моя душа покорена.

В плену у грез теперь она.

И шёпот, как ручья журчанье,

Голубок нежных воркованье,

Тепло груди и свет очей,

Пылает солнца горячей,

Мой необузданный порыв,

Внутри дыханье перекрыв.

Пускай продлится страсти нега,

Нам не найти того ковчега,

Что сможет пламя сохранить,

И наши чувства заключить

В темницу, где один лишь мрак.

На радость горсточке зевак.

Она своим теплом прогонит грусть

Промозглый день, с небес бежит роса,

И не желает даже сделать передышку.

В автобусе усталом, зонт под мышкой.

По мутному окну ползёт слеза.

Плывут перед глазами остановки,

Нахохлившись, по лавкам воробьи,

Что ждут давно автобусы свои,

Нетерпеливо, словно дрозд конца зимовки.

И вот — моя, добрался я до цели,

С улыбкой на лице покину транспорт

Попутчики окинут взглядом странным,

В сердцах их не поют уже свирели.

Листвой промокшей шепчут тополя,

Трава им у подножия внимает.

Меня же непогода не пугает,

Я наслаждаюсь каплями дождя.

И даже зонт свой раскрывать не буду,

К любимой я и мокрый доберусь.

Она своим теплом прогонит грусть,

И вместе с ней мы предадимся чуду.

Сердце поэта

Сердце поэта, где оно скрыто?

Бьётся в груди или где-то ещё?

В клетке златой? Среди трущоб?

Чьими слезами было омыто?