Любви все роботы покорны

– Тем острее интерес, вероятно. Когда-то давно одна моя хорошая знакомая… хм, регулярно одалживала у меня мини-камеры, вот такие примерно. – Шульц вытащил из нагрудного кармана фитюльку с прозрачными крылышками, чуть крупнее мухи. – И вела домашнюю хронику своих эротических приключений. И как же неподдельно было ее горе, когда этот архив оказался по несчастной случайности доступен к просмотру широкой публике. О, как она страдала, как пунцовы были ее щечки!

– Да, неловко вышло.

– Неловко?! – рассмеялся Шульц. – Да мне известно наверняка, что она сама выпустила этот доморощенный шедевр в свет. В этом нет никаких сомнений!

Часам к трем явилась Вероника, серьезная и пахнущая вереском. Вернулась из кафе Лена, и почти сразу за ней в студию решительно вошел Жан Ферье, блистательный и мрачный. Вероятно, он воспринял мои слова слишком буквально, поскольку явился при полном параде, в новенькой индиговой форме с пурпурными наградными цепями и орденскими планками.

Я представил Жана всей компании.

Мои актеры наконец увидели друг друга и некстати смутились. Чтобы сгладить неловкость, я живо перешел на деловой тон и раздал всем присутствующим сценарий.

Знакомство со сценарием далось им нелегко. Лена смущенно хихикала, а Вероника несколько раз опускала текст на колени и одаривала меня взглядом, полным немого укора. Я виновато багровел. Шульц читал быстро, морщился и оставлял метки на полях. Но первым выразил свое мнение Жан:

– Задорно написано, – осипшим голосом выдохнул он, – но три последних абзаца – это уже силовая акробатика, я просто не потяну. Боюсь уронить.

– Пожалуй, – волшебным голосом поддержала его наша звезда Вероника и светло улыбнулась, – это слишком опасно.

– Убираем три последних, – это уже Шульц. – А вступление я предлагаю сделать такое…

Вот что за народ! Не успеешь написать шедевр, как тут же находится куча специалистов, которые знают, как надо было сделать лучше. В мой сценарий эти порнокритики вцепились как шакалы и принялись рвать его по живому.

Но обсуждение текло живо и даже весело. Актеры расслабились. Ближе к вечеру наша шайка сблизилась ровно настолько, чтобы не терзаться попусту сомнительными метаниями душ. Жан растаял, сбросил китель и проявился во всей красе своего темперамента, приправленного длительным воздержанием. Он даже принялся чертить какие-то схематичные изображения.

Касательно трех последних абзацев у меня была ошеломительная идея, но я оставил ее при себе ради сохранения какой-никакой, но интриги. В конце-то концов, мы же собирались снять космическое по… пособие.

– Я бы очень попросил всех хорошо выспаться, – сказал Шульц напоследок. – Завтра делаем фильм.

На станции из-за моратория снимать было нельзя. Поэтому нам предоставили малый грузовой челнок «Юркий», на котором в естественных декорациях и должно было сотвориться волшебство, скрещенье рук, скрещенье ног… и что-то там про башмачки и свечи.

На съемки шли, как на битву. Строгий Шульц, отчего-то внушающий обеим девушкам странное доверие, помимо аппаратуры принес аптечку и огнетушитель. Настоящий красный огнетушитель, каких, я думал, в природе уже не осталось.

– Зачем? – хором удивились мы с Жаном.

– Для пикантности, – как всегда уклончиво заявил Шульц, любовно поглаживая глянцевый бочок огнетушителя.

– Уж больно здоровая хреновина… – засомневался я. – Как бы мы через эту твою пикантность актрису не утратили.

– А на этот случай у нас есть запасная!

Актриса основного состава насмешливо фыркнула, но на огнетушитель глянула с опаской и большим подозрением.

Отогнав челнок на положенные пятьсот километров от станции, я заметил, что ребята нервничают. Остекленевший взгляд Жана буравил пол, Вероника хмурилась и кусала губы, второй состав в лице Лены также не выглядел слишком весело, и только Шульц, мурлыча себе под нос нечто вроде: «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», – разворачивал аппаратуру. Он уже выпустил камеры, софиты и пару микрофонов, и те закружились по грузовому отсеку, приноравливаясь к помещению. Система настраивалась, отрабатывая взаимодействие модулей.

– Ну, за работу! – нарочито весело крикнул я. – Здесь надо все приукрасить, завесить шторами… Только постарайтесь не вспотеть, душа тут нет, только умывальник. У кого, кстати, мешок с тряпками? Ага, Жан, распаковывай. Лена, помоги мне, надо перенести в центр вон те пустые ящики, накрыть их одеялом и шелковой простыней – это будет сцена. Вероника, расставь свечи и вытащи из моей сумки пакет, только осторожно, там хрусталь. Шульц, ты молодец.

За полчаса мы превратили малый грузовой отсек «Юркого» в довольно милое гнездышко. Огнетушитель Шульц пристроил в уголке, наотрез отказавшись выкинуть его на фиг.

Контрабандное шампанское стыло под струей холодной воды, Лена зажигала свечи.

– Вероника, у тебя что-нибудь есть под платьем? – спросил я, критическим взором изучая напоследок декорации и костюмы.

– В соответствии со сценарием, – усмехнулась она, – только собственная кожа.

– Отлично, – кивнул Шульц. – У меня тоже все готово. Предлагаю начать с первой главы и по-быстрому снять прелюдию.