Лючия, Лючия

Я вытираю руки, иду в гостиную и беру у мамы трубку.

– Алло?

– Лючия, это Данте.

Мы не виделись с ним со дня папиных похорон. Да и во время них мы практически не разговаривали, но когда к нам постучалась беда, Де Мартино пришли на помощь. Как это мило, снова слышать его голос.

– Данте, как поживаешь? – сердечно спрашиваю я.

– Спасибо, хорошо. Как ты?

– У нас тут сумасшедший дом, без папы все встало с ног на голову. Спасибо тебе еще раз за те прекрасные цветы, что ты прислал на похороны. И спасибо всей твоей семье, что пришла поддержать нас.

– Ради тебя я готов на все, тебе это прекрасно известно.

– Да, я знаю.

С ноября я спрашиваю саму себя, почему я не могу быть довольной этим порядочным мужчиной, который к тому же любит меня? Почему мне хотелось пройти сквозь огонь, воду и медные трубы за таким скользким типом, как Джон Тальбот? И о чем я только думала, направляясь в сторону Четырнадцатой улицы в поисках любви?

– Не хочешь пойти куда-нибудь поужинать в субботу? – спрашивает он.

Его голос дрожит, как тогда, когда он в первый раз приглашал меня на свидание.

– С удовольствием, – улыбаюсь я.

Последний свадебный наряд, который мы сшили в отделе эксклюзивных заказов, – это свадебное платье Виолетты, с пышной юбкой, отделанной кружевной оборкой, узким лифом из сеточки, с длинными рукавами. На взгляд Делмарра платье вышло слишком вычурным, но он придумывал его специально для Виолетты. Она в восторге от того, что получилось. Это характерно для девушки, свадебную процессию которой будет сопровождать чуть не все отделение полиции нью-йоркского Сити; их сила создаст эдакий серебряный защитный купол над новобрачными.

Надо сказать, я никак не могу дождаться, когда же я поеду в Калифорнию и начну шить костюмы для кинофильмов. Я устала от бесконечных свадебных нарядов и от всех этих заказчиц, которые приходят за ними. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то надену обычный костюм, как делали, когда мама была молодой. Мир стал слишком суматошным, чтобы еще и устраивать большие свадьбы. Может, это все еще отзвуки прокатившейся по миру войны, когда мужчины после победы возвращались домой и хотели любить и посвящать себя женщине, но, как говорится, всему есть пределы.

Мы с Рут и Элен устраиваем для Виолетты девичник в отеле «Плаза», плотный ужин с чаем только для нас четверых. Это роскошное место, зал украшен вазами с живыми цветами; розами на длинных стеблях и нежно-розовыми лилиями. Все кушанья нам подают в начищенной до блеска серебряной посуде; выпечку и бутерброды на трехъярусном блюде приносит официант в белоснежных перчатках.

Виолетта чуть не визжит от восторга, когда открывает кожаный чемодан с тремя отделениями, который мы для нее выбрали, заказав на нем гравировку золотыми буквами: «В. П. К»:

– В свадебное путешествие я поеду как королева.

– Итак, я осталась одна! – Я поднимаю бокал с шампанским за саму себя и громко говорю: – За старую деву.

Я немного пьяна.

– Будет тебе, у тебя еще уйма времени, – добродушно говорит Рут.

– Девочки, нужно быть честными. Я неудачница. Я выбрала профессию, которая больше уже никому не нужна, и мужчину, который в данный момент сидит в тюрьме. А теперь я еще согласилась пойти на свидание с моим бывшим женихом.

– В том, что руководство решило закрыть отдел заказов, твоей вины нет, – возражает Рут.

– К тому же, откуда тебе было знать, что Джон Таль-бот мошенник? – добавляет Виолетта.

– Не упускай Де Мартино во второй раз. Нам всем он очень нравится, тебе следует начать с ним все сначала и выйти за него замуж, – советует Элен.

– Но я хочу поехать в Голливуд намного сильнее, чем выйти замуж, – заявляю я с таким пылом, что дамы, сидящие за соседним столиком, начинают пристально меня разглядывать.

Подруги тоже впиваются в меня взглядом. До меня дошло слишком поздно, как неприлично я себя веду. Трем девушкам, которые вышли замуж и стали домохозяйками, ни к чему слушать размышления о моих больших планах в стране кино. Если бы они оказались рядом с океаном, их бы интересовали исключительно только пляжи, автомобили с откидным верхом, пальмы и закаты, и то наслаждение, которое они от всего этого могут получить. Мне все ясно: я – белая ворона, чудачка, исключение из общих правил. Я как мужчина: моя жизнь в работе. Никто никогда не говорил об этом вслух, но это уже давно ни для кого не секрет. Такова моя мечта. Когда я оглядываюсь назад на все, через что мне пришлось пройти, работа – единственное, что никогда не разочаровывало меня.