Людас (СИ)

Инга разделась и легла в постель, не укрываясь. В такие жаркие ночи девушка любила спать в одной рубашке. Свежий ветерок из открытого окна приятно обдувал тело. Суета дня отходила на второй план, уступая место заполняющему её спокойствию. Сознание расплывалось. Тишина, убаюкивающее, усыпляла. Инга увидела посреди ком­наты темную фигуру человека. По виду - это был воин. Одет он был в кирасу на голове, латы на груди, большие перчатки со стальными крагами и высокие ботфорты с за­правленными в них штанами. Панна поднялась и спросила: “Кто Вы”?

- Иди за мной,- ответил незнакомец и пошел через стену на улицу.

Инга последовала за ним, крайне удивляясь, что и она без труда смогла преодолеть препятствие. Она шли по степи молча. Поднялись на высокий холм. Панна Кульбас остановилась и посмотрела вокруг. Ей показалось, что она видит весь мир: леса, горы, множество рек и большие города. Она взглядом могла охватить всю землю, загля­нуть в любой её уголок. У девушки закружилась голова. Ночной гость снял кирасу и улыбнулся. Инга узнала его:

- Папа, это ты? Как ты здесь? Ты же погиб?

- Здравствуй, доча. Мне разрешили повидаться с тобой перед тем, как я уйду в другой мир. Там я забуду свою прежнюю жизнь.

- И меня забудешь? Как же так? Я ведь очень сильно тебя люблю.

- Я тебя забуду не по своей воле. К сожалению, это не мы решаем.

- Мне так плохо без тебя. Я совсем одна. Мне даже не с кем посоветоваться в трудную минуту.

- У тебя нет мужа?

- Он погиб в бою, как и ты.

- И ты больше никого не любишь?

- Я люблю одного человека, но сейчас он не со мной. Ему угрожает опасность. А он не знает об этом. Я не представляю, что мне делать?

- Предупреди его об опасности.

- Как? Мне самой поехать и предупредить? Но это, же очень далеко.

- Но разве расстояние может быть помехой, если ты его любишь?

- Да, конечно, как все просто. Я сама должна ухать к нему. Спасибо, папа. Вот ты и опять помог мне, как раньше. Помнишь?

- Мне пора уходить. Страж рассвета, утренний ветер, забирает мои силы. Прощай доченька, помни обо мне. Я всегда буду любить тебя даже, если не смогу об этом помнить.

Призрак исчез. Прохладный воздух подул Инге в лицо. Девушка открыла глаза. Она лежала в своей комнате. За окном темнота отступала, позволяя серым утренним те­ням выходить из своих ночных укрытий. Сомнения у Инги исчезли, и она уже точно знала. Что ей делать. Панна оделась и вышла из дома. Утренняя свежесть прогнала ос­татки сна. Девушка посмотрела не небо и увидела облако очень похожее своей формой на ночного призрака. Инга помахала ему рукой. Казачки, занимавшиеся по хозяйст­ву во дворе, взглянув на панну, подумали:

“Наверное, комары её Милости докучают. Видишь, отмахивается.

Солнце, взглянув одним глазом из-за горизонта, убедилось, что все уже его заждались, смело выползало из своего ночного укрытия.

27. Отъезд Инги на Запорожскую Сичь.

К обеду в доме панны Кульбас собрались церковный староста, дьяк и знахарь.

- Батюшка,- начала разговор Инга.- Большая к вам просьба выслушать пана Цимбалюка и сделать, как он скажет.

- Пусть говорит. Я слушаю,- безразличным тоном произнес священник.

- Вам, отец Евсей, когда придете на могилу, сначала нужно будет прочесть заклинание, затем окропить дьявольскую землю святой водой и в конце прочесть молитву “От­че наш” три раза. Вот и все. Текст заклинания я написал на бумаге. Вот он,- сказал знахарь и протянул записку дьяку, да, чуть не забыл. Обряд необходимо совершать в полночь. Это очень важно. Иначе ничего не получится. И вообще, все должно быть сделано, как я рассказал в точности. По-другому - результата не будет.

- Значит, все нужно сделать, как ты говоришь?- раздраженно заговорил священник.- Очень хорошо. Только ты забыл, за что тебя лишили сана. Я напомню, вот за такие дела, что ты мне сейчас предлагаешь совершить. Я лицо духовное, нахожусь на церковной службе и не имею права проводить колдовские обряды. Я могу читать только святое Писание и разрешенные церковные молитвы. А уж совершать освящение в полночь, так это вообще ересь. Ты, что хочешь, чтобы меня анафеме предали? Давайте договоримся так, я прочту “Отче Наш” три раза, окроплю землю святой водой, потом произнесу молитву “Славься Господь Вседержитель” или какую-нибудь другую, но только из церковных источников. В крайнем случае, могу согласиться еще на освящение в полночь. Церковь святит яйца и куличи ночью на Великую Пасху.

Панна Кульбас вопросительно взглянула на Цимбалюка. Знахарь поморщился и спросил:

- А кто же заклинание произнесет?

- Ну, если так необходимо читать это заклинание, то сам его и читай. А я потом все остальное сделаю. И это при условии, что все здесь присутствующие пообещают ни­кому не рассказывать, что я принимал участие в этом обряде,- поставил условие священник.

- Я согласен,- сказал знахарь.- Только пусть отец Евсей возьмет написанное мною заклинание себе.

- А зачем оно мне?- удивился дьяк.

- Батюшка, возьмите записку, что Вам тяжело, что ли?- вмешалась в разговор панна Кульбас.

- Ладно, возьму,- согласился священник и положил бумагу в карман.