Люди

– Я давно собиралась тебя спросить, – сказала Мэри. – Ведь большинство неандертальцев – правши?

– Да, около девяноста процентов.

– Мы тоже пришли к такому выводу, изучая окаменелости.

Понтер удивлённо вскинул бровь:

– Как это возможно определить по окаменелостям? Я не слышал, чтобы у нас делались какие-то предположения о проценте левшей среди глексенов.

Мэри улыбнулась, обрадовавшись изобретательности своего народа.

– По ископаемым зубам.

– Как могут быть зубы связаны с леворукостью?

– Мы изучили восемьдесят зубов, принадлежавших двадцати разным неандертальцам. Видишь ли, мы догадались, что с вашими здоровенными челюстями вы наверняка пользовались ими как зажимами – чтобы удерживать край шкуры во время удаления с неё остатков тканей. Шкуры абразивны, они оставляют на зубах маленькие щербинки. У восемнадцати особей эти щербинки были скошены вправо, чего можно ожидать в случае, когда скребок держат правой рукой.

Лицо Понтера приняло выражение, которое, как Мэри уже знала, появляется у неандертальцев, когда они сильно чем-то впечатлены: губы втянуты внутрь рта, а бровь приподнята в средней части.

– Отличное умозаключение, – сказал Понтер. – На самом деле мы до сих пор устраиваем праздники свежевания, на которых обрабатываем шкуры именно таким способом. Разумеется, есть и другие, механизированные способы, но такие празднества – традиция, социальный ритуал.

Понтер на секунду замолк, а потом продолжил:

– Кстати, о шкурах… – Он подошёл к противоположной стене помещения, вдоль которой на чём-то вроде плечиков, прикреплённых к горизонтальному брусу, висели меховые шубы. – Выбирай любую, – сказал он. – Маленькие размеры по-прежнему справа.

Мэри указала на одну; Понтер сделал что-то неуловимым для глаз движением, и шуба оказалась у него в руках. Мэри не сразу поняла, как её надевать: застёжки находились где-то сбоку, а не на плечах, но Понтер помог ей облачиться. На секунду она задумалась, не должна ли отказаться: дома она никогда в жизни не носила натуральный мех. Но здесь, конечно, был совсем другой мир.

Это совершенно точно не был какой-то роскошный мех типа норки или соболя: он был грубым, а рыже-коричневый окрас – неоднородным.

– Что это за мех? – спросила Мэри, пока Понтер возился с застёжками.

– Мамонт, – ответил он.

Мэри округлила глаза. Пусть он не так красив, как норка, но мамонтовая шуба в её мире стоила бы неизмеримо больше.

Сам Понтер не стал надевать никакой верхней одежды, а просто пошёл к выходной двери. Эта оказалась почти привычной конструкции – она крепилась к единственной вертикальной трубе и могла вращаться вокруг неё, как на петлях. Понтер открыл её, и…

И вот они уже на поверхности.

И внезапно все странности словно испарились.

Это была Земля – Земля, которую она знала. Солнце, висящее низко над западным горизонтом, выглядело совершенно так же, как и всегда. Небо было голубым. Деревья – сосны и берёзы, а также другие разновидности, которые она могла опознать.

– Холодно, – сказала она. Здесь и правда было градуса на четыре холоднее, чем в Садбери, оставшемся в другом мире.

Понтер улыбнулся.

– Отличная погода, – сказал он.

Внезапно внимание Мэри привлёк какой-то звук, и на мгновение она подумала, что это, должно быть, мамонт бежит отомстить за своего сородича. Но нет, конечно, это был не мамонт. Это была машина на воздушной подушке, кубической формы, но с закруглёнными углами, летящая к ним над каменистой землёй. Звук, который слышала Мэри, был комбинацией шума дующих вниз вентиляторов, приподнимающих машину над землёй, и большого воздушного винта, дующего назад, как у лодок, которые плавают по Эверглейдс[76].

– Это, – сказал Понтер, – транспортный куб, который я вызвал. – Мэри предположила, что он сделал это через Хака, который не стал переводить его слова на английский. Странный экипаж опустился на землю прямо перед ними, и Мэри разглядела водителя, огромного мужчину на вид лет на двадцать старше Понтера.

Прозрачная сторона куба раскрылась, и водитель что-то сказал Понтеру. И снова его слова для Мэри не переводились, но она вообразила, что это был неандертальский эквивалент «Куда, командир?».

Понтер жестом пригласил Мэри садиться в машину.

– А теперь, – сказал он, – я покажу тебе свой мир.

Глава 30

– Это твой дом? – спросила Мэри.

Понтер кивнул. Они провели пару часов, посещая разного рода общественные здания, так что уже наступил поздний вечер.