Люди «А»

Был длинный вечер, мы вспоминали ребят, погибших в Чечне, ходили курить на улицу и слушали тишину. Руслан не отпустил нас в Грозный, как Юра ни убеждал его, и мы остались ночевать в доме чеченского опера. Он устроил нас в одной комнате.

Там мы и легли — шестеро мужчин пенсионного возраста. Шестеро бойцов Подразделения «А», оставшихся в живых.

— Ночь какая хорошая. Так спокойно внутри. А тогда я так и не заснул, — признался Саня.

— Я вообще не помню ни одной спокойной ночи в Чечне. Эта первая, — сказал Виктор Иванович.

— А я помню, как весной тут виноград цвёл. Запах такой стоял, и я все думал: вот она жизнь, рядом совсем, — вспоминал Гена.

— Я бы сейчас вообще на улице лег. Воздухом надышаться не могу, — сказал Серега.

— Дыши, Серега, дыши. Завтра обратно в Москву, — ответил я.

Я не помню, как провалился в сон. Не помню, что мне снилось.

Ровно в четыре утра я открыл глаза. Из ближайшей мечети доносилось пение муллы.

Боец спецподразделения «Альфа», воевавший в Чечне, никогда в жизни не проспит намаз. Слишком часто срывались мы в бой, услышав намаз. Лучший момент для штурма — время утреннего намаза. Тогда мусульмане откладывают в сторону все — даже автоматы, — чтобы предстать перед Аллахом. Пение муллы оглашает округу. Этих звуков наши бойцы ждут на исходной позиции. Первые напевы — сигнал к атаке.

Я оглянулся. Полковник Торшин, полковник Милицкий, майор Соколов и полковник Колбанов — все лежали в темноте с открытыми глазами. Не было только Блинова — он, как всегда, уже отправился на пробежку.

Лёжа в маленькой комнатке в Герзель-Ауле, я подумал — а ведь муэдзин красиво поёт. И уже привычное — что даже худой мир лучше самой доброй войны. И дальше: мир без насилия был бы прекрасен и чист, как этот воздух.

К сожалению, у насилия есть два козыря. Первый — оно решает проблемы. С его помощью можно добиться того, что иначе получить невозможно. Насилие очень, очень, очень эффективно. И второе — в подавляющем большинстве случаев против насилия нет другого средства, кроме него же самого. Мы всегда пытаемся избежать силовых вариантов, но это редко удаётся. В конце концов всё решает оружие. Точнее, люди с оружием. Умеющие его применять, готовые его применять. И, наконец — любящие его применять. Да, именно любящие. Такие люди должны быть. Мы — такие люди.

Римляне — те, древние — хорошо разбирались во многих вопросах. Но особенно в вопросах войны и мира. И это они говорили: «Хочешь мира — готовься к войне».

Мы — готовы.

Алексей Филатов, Павел Евлахов Года-километры

Я знаю точно — мне повезло.
Жизнь связала меня узлом
С людьми, которые круто сделаны —
Сердца горячие, мысли смелые.
В любых передрягах мы были рядом.
Мы стали командой, мы стали отрядом,
И сколько прожито, сколько пройдено.
Друзья настоящие — это как Родина.
Так было: когда-то под чьим-то прицелом
Мы с ними стали единым целым.
Что с того, что года наши развеяны ветром?
Вместе мы, а значит нам беда — не беда!
Вместе мы прожили годы-километры —
Значит, в сердце моём вы навсегда!
Простой не была дорога моя,
Но будет что рассказать сыновьям —
О том, как стояли в едином строю,
Выполняя мужскую работу свою.
И пускай мы уже далеко не юны,
Но по-прежнему мы друг другу нужны.
И всегда и везде мы будем стараться
Сберечь офицерское крепкое братство —
Пускай много зим уже позади —
Мы вместе, а значит — мы победим!
И я не хотел бы судьбы иной.
Спасибо друзья, что вы рядом со мной.
Что с того, что года наши развеяны ветром —
Вместе мы, а значит нам беда — не беда!
Вместе мы прожили годы-километры —
Значит, в сердце моём вы навсегда!

Послесловие

Я написал первое слово в этой книге более трёх лет назад. Тогда я не думал, что работа над книгой так затянется.

За это время случилось многое. Радость от первых страниц. Боль от замечаний товарищей по творчеству. Злость на себя — когда я не мог что-то вспомнить, восстановить, найти. И работа, работа, работа.