В конце концов соседи привыкли к чудаку изобретателю и даже к тому, что он забывал о воскресеньях. Но никто все-таки не верил, что он когда-нибудь въедет на гору без помощи живой твари. Все уже привыкли к тяжелым паровозам, двигающимся по рельсам. Но свободно мчаться по дороге, когда впереди никто не машет хвостом, — это противоречило самой природе, а может быть, и закону. Это было почти так же глупо, как попытки некоторых сумасшедших летать по воздуху.
Наступило лето 1896 года. Настала горячая пора. Изобретатель, проработав двое суток без сна и отдыха, пришел к своей жене Кларе, чтобы сказать, что готов испытать свое сооружение. Шел дождь, и она вышла под зонтиком посмотреть, что же будет. Генри крутанул ручку, которая торчала спереди коляски, мотор заурчал, взревел, и вся тележка угрожающе затряслась, но почему-то сразу не развалилась. В своей повести «Автомобильный король» Эптон Синклер так описывает этот исторический эпизод:
«...Мистер Форд забрался в нее и поехал. На передке торчала керосиновая лампа, и при ее тусклом свете он поехал по улице, мощенной булыжником. Миссис Форд долго стояла под дождем, спрашивая себя, увидит ли она снова своего мужа. Дать задний ход было нельзя, и, чтобы повернуть на узкой улочке, ему пришлось бы выйти и занести коляску.
Молодой изобретатель пропадал долго и вернулся, подталкивая сзади свое сооружение. Одна из гаек слетела от тряски. Но он ликовал: несмотря на неровную мостовую и топкие колеи, он доехал, куда хотел.
— Ты насквозь промок, — сказала ему жена, провела его в кухню, сняла с него мокрое платье, развесила его и напоила мужа горячим кофе.
От возбуждения он говорил без умолку.
— Я сделал коляску, которая движется без лошади! — повторял Генри Форд».
Вскоре Форд ушел из эдисоновской компании и посвятил себя полностью автомобилям. Продал первую коляску за 200 долларов и начал делать следующую. Заручившись поддержкой промышленников, вошел в Детройтскую автомобильную компанию, где пока лишь был главным инженером и не имел особых прав. Это его не устраивало, и он снова вернулся в свою маленькую мастерскую — единственное место, где он мог делать то, что хотел. Форд торопился «выбиться в люди». Он прекрасно знал, что в различных частях Америки другие уже выпускают такие коляски десятками. Читал в газетах, как какого-нибудь водителя безлошадного экипажа разорвало на части или что он свернул себе шею, угодив в канаву. Слышал он и о первых соревнованиях самобеглых колясок в Старом Свете. Но в Америке царило велосипедное помешательство. Предприниматели нанимали профессиональных велогонщиков, щедро платили им, чтобы они рекламировали их продукцию. «А почему бы не сделать и мне то же?» — пришла Генри сногсшибательная мысль. И предприимчивый изобретатель не стал откладывать дело в долгий ящик. Построив легкий автомобильчик с двухцилиндровым двигателем мощностью в 26 л. с., он вызвал на соревнование не кого-нибудь, а самого Александра Уинтона из Кливленда, преуспевающего конструктора и «гонщика Америки № 1». Он уже был обладателем абсолютного рекорда Нового Света, промчавшись милю за 1 минуту 14,5 секунды со средней скоростью 77 км/ч. Никто не сомневался в его победе. Все считали приглашение никому не известного какого-то механика просто вызывающим.
10 октября 1902 года на ипподроме Гросс-Пойнт в Детройте собралось множество зрителей, которым предлагались «первые в истории Америки гонки безлошадных экипажей». На старт выехали три открытые коляски, на которых восседали их создатели Уинтон, Форд и пионер американского автомобилизма Уильям Мюррей из Питтсбурга. Последнего сразу после старта подвел давно барахливший цилиндр. Восемь кругов Уинтон «вел», но и у него вдруг отказал мотор. Победил Форд, хотя его машина была чуть ли не в три раза слабее уинтоновской коляски. Победитель был счастлив, а его победа стала сенсацией дня, впервые принеся молодому изобретателю известность. К нему стали относиться с почтением, а награда в 10 тысяч долларов поправила его финансовые дела.