Люди без Планеты

В темноте мы казались черно-белой иллюстрацией одной из книг, что я перечитывал в детстве. Мы стояли замершими изображениями. Мне даже показались звуки быстрой штриховки художника. Но, это было просто мое частое, испуганное дыхание.

Матиас резко наклонился и поднял с земли нож и чашу. Я вздрогнул, когда он вложил их мне в руки.

— Лучше, если вы сами… — Он промедлил. — А потом уйдите с поляны на некоторое время.

Я стоял с опущенными по бокам руками. Чашка и нож стали тяжелее гранитной плиты. Матиас отступил, и оба римпвийца, сделав над собой последнее усилие, исчезли за деревьями, созданными из крови некогда живых людей.

Нужно было торопиться. Я посмотрел на острие, блеснувшее в свете костра. В книгах такие моменты красиво описывают, с многочисленными эпитетами и оборотами. Я ничего красивого в этом не видел. Просто провести ножом по коже, задев вену, и сцедить жидкость в чашу, отмерив ровно двести миллилитров.

Я был хилым. Все детство склонялся и сутулился под тяжестью толстых линз в ужасной оправе. И скорее это была моральная ноша, чем физическая. Нет, в Советском Союзе не было дедовщины. И все же белобрысый худой и веснушчатый, я был объектом для насмешек одноклассников. Но ум мой был радостью для преподавателей, с удовольствием кидавших меня на амбразуру всевозможных олимпиад и научных конференций.

Не смотря на недостаток друзей, я не чувствовал себя одиноким. Лучшими друзьями для меня были книги, львиную долю которых занимала фантастика. А потом пошли еще и кружки юных космонавтов, научные проекты, шахматный и уфологический клубы. Что и укладывалось в моем юном мозге, попутно формируя мировоззрение и характер.

Все это было навеяно развитием космической индустрии. Вера в то, что мы не одиноки во Вселенной, утвердила меня в стремлении подобной деятельности. Но эйфория от прорыва в космическое пространство довольно быстро утихла, НЛО ушло на второй план, уступив дорогу экстросенсорике. А мечта найти доказательства существования внеземного разума зацепилась, как репей за штанину и проследовала со мной по жизни. Каков же был мой ступор, когда на пороге моего дома появилась Ариадна с недвусмысленным сумасшедшим заявлением. Тогда-то моя вера и прошла проверку на крепость. Вернее сказать, не прошла. Я не поверил, естественно. Как я мог поверить бледного вида девушке с клыками, утверждающей, что Земле близится конец, а она сама прибыла с дружественной нам Римпвы? Я собрался вызвать милицию, когда ее настойчивость переросла в трех крепкого, хотя и худощавого строения мужчин, без приглашения вломившихся в мою квартиру. Но не пришлось. Меня нагло оглушили и похитили. Очнулся я уже на месте переноса, у маяка на Ладожском озере. Перепугано следя за странными молодыми людьми, гадал, кто же они. Все в белой одежде, похожи друг на друга какой-то странной, необъяснимой схожестью. Стройные до худобы, бледные настолько, что легкий румянец смотрелся неестественно. Зато клыки в улыбке показались уж невероятно правдоподобными. Перечислив в уме все радикальные и не очень молодежные движения, я так и не понял, кому из них мог перейти дорогу.

Четверка не обращала на меня внимания, явно к чему-то готовясь. Я надеялся только на то, что это не будет жертвоприношение со мной в виде главного блюда. Как назло, был не сезон, и туристов днем с огнем не сыщешь. Да и служащие маяка не появлялись. Я окончательно впал в панику, но на меня накатила волна спокойствия, стоило только Ариадне взять меня за руку и посмотреть своими дивными фиолетовыми глазами. 'Линзы, наверное', - подумал я. На ее худом лице они казались непропорционально огромными. Я открыл рот в шоке, увидев, как один из похитителей просто исчез на месте. Только когда меня подвели ближе, мои глаза сумели разглядеть размытое пятно. Я подумал, что у меня со зрением не все в порядке. А после того, как мы сами шагнули в это 'пятно' и передо мной полетела Вселенная, я был уверен, что у меня с мозгами не все ладно.

Нас выбросило в небольшой зал из белого камня. Ариадна только покачнулась, почувствовав пол под ногами, изящно присела. Я же не успел сориентировать и повалился на колени.

— Что происходит? — только и мог пробормотать я.