Люди без прошлого

— Да иди ты, — буркнул майор. Но покосился практически без злобы.

Не уследили на радостях! Вдруг взвился доктор Якушев, вырвался — да с такой силой, что потерявший бдительность Чекалин отлетел к стене. Убийца бросился в заднюю комнату, перемахнул через порог.

— Догнать! — взревел Ваншенин и зачем-то первым бросился в погоню.

Павел обогнал его, ворвался в комнату. Громыхнула оконная рама, доктор выпрыгнул наружу, побежал через сад, давя жухлый цветник. До забора было несколько метров. Он с разбега на него запрыгнул, перевалился на другую сторону. 49-летний врач был в прекрасной физической форме!

Павел тоже перелез без усилий, упруго приземлился, взял высокий старт. За спиной раздался отчаянный вой. Невольно обернулся. Егор Тарасович был того же возраста, что и преступник, но физическую форму имел отвратительную. Куда его понесло? Он приземлился неудачно, хрустнула нога…

Преступник улепетывал как заяц, и все же вблизи лесополосы Болдин его настиг, швырнул под ноги сучкастую корягу. Якушев упал лицом в землю, начал подниматься, чумазый как черт, снова попытался пуститься в бега, но лопнула резинка на штанах, он запутался в них, опять повалился. Поднимал его уже сотрудник милиции, попутно одаривая затрещинами. Голова убийцы болталась, как у тряпичной куклы.

— Набегались, Иван Денисович? — Павел не удержался, погрузил кулак в хорошо накачанный живот, доктор согнулся пополам, выплеснул струю рвоты. Павел гнал его пинками, тот ковылял, сгибаясь в три погибели, защищал руками свою драгоценную задницу.

Со стороны жилой зоны уже бежали милиционеры в форме. Они приняли преступника как родного, поволокли к машине. Туда же посадили Валерию Ильиничну — прямую как палка, с поджатыми губами. Выл, закусив губу, майор Ваншенин — его несчастная нога была сломана в двух местах — в лодыжке и голени, причем второй перелом был открытый. Оперативники растерянно топтались, не зная, что делать. Подошла по кочкам «буханка» с милицейской полосой, водитель кричал в рацию, чтобы вызвали скорую. Ждать медиков было бессмысленно — кровь текла из переломанной ноги. Наложить жгут майор не давал, всех отталкивал.

Павел крикнул:

— Грузите его в машину, сам довезу!

Он отстранил водителя, сел за руль, подождал, обливаясь потом, пока орущего начальника положат на лавку…

Он въехал в ворота больницы (доктор Якушев уже не дежурил), покинул машину, прыжками влетел на крыльцо. Свистать всех наверх! Прибежали санитары, вытащили пострадавшего, уложили на носилки…

Павел ждал на улице, волновался, изводил сигареты. Майор Ваншенин объявился только через час. Нога ниже колена была полностью закована в гипс. Он ковылял на костылях, злобно стреляя глазами по сторонам. Его поддерживали санитары.

— Решительно отказывается от госпитализации, — объяснил один из них. — Кричит, что засудит, заведет уголовное дело по статье «Ненадлежащее оказание медицинских услуг». Вы уж заберите его, а то чем черт не шутит. И чтобы завтра обязательно прибыл на осмотр.

Майор самостоятельно погрузился в «газик», отвергая любую помощь, фыркал, как породистый скакун.

— Ты чего сияешь, Болдин? — покосился он на старлея.

— Показалось, товарищ майор. Я серьезен и весь — само участие.

Похоже, домой уже позвонили. Из калитки выбежала растрепанная Алена, бросилась с кулаками на Павла. Он оторопел от такого напора.

— Что ты сделал с моим отцом?! — кричала она. — Он теперь навсегда останется инвалидом! Не желаю тебя видеть! Уходи и никогда не возвращайся! Эй, ты куда? — Она схватила Павла за рукав. — Помоги мне отвести отца в дом! А ты что смеешься? — набросилась она на отца. — Как не стыдно, сиротой меня хочешь оставить?! До старости тебя с ложечки кормить?

— Хороший повод задержаться в этом городе, Алена Егоровна, — скромно заметил Павел и зажмурился. Последовал целый шквал критики. Даже майор немного смутился, глянул сочувственно, как бы прося прощения за дочь. Алена заплакала. Павел обнял ее, прижал к себе. Она не стала вырываться, пристроила подбородок ему на плечо, мелко задрожала.

— Так, — нахмурился майор. — Мне снова орать и ругаться?

— Все в порядке, Егор Тарасович, — прошептал Болдин. — Это просто истерика, она пройдет. Потерпите минутку, мы отведем вас в дом и… возможно, найдем повод поговорить… — он вовремя прикусил язык, с которого чуть не сорвалось «папа»…