Люди Большой Земли

Как известно, ввоз спиртных напитков на север воспрещен, достать там спиртное очень затруднительно. А у каждого врача имеется чистый ректификованный спирт. Этот спирт рождает соблазн.

Мухаршев заведывал медпунктом. Сначала его считали порядочным человеком. Приглашали на товарищеские обеды. За едой начинались деликатные намеки. Кушали рыбу и говорили:

— А знаете, доктор, рыба плавать любит!

Кушали ветчину и приговаривали:

— Доктор, а ведь свинья пить хочет!..

Потом сердились:

— Да что же вы, доктор, не понимаете, что ли?

Но доктор был глух. Тогда обработали фельдшера. Фельдшер написал доклад в Краевой Комитет РОКК’а о непригодности врача. Ему оттуда ответили, что если он не найдет общего языка с врачем, то ему, а не врачу, придется уйти. Дело не вышло. Тогда открыли, что в отряде имеется вакантное место — санитарки, и чуть ли не прямым насилием заставили врача взять на службу санитарку из своих людей. Одной из причин, по которым врач отказывался принять эту санитарку, — было то, что она больна гонореей, тем не менее это обстоятельство (которое казалось бы должно было оградить санитарку от всяких покушений на нее, как на женщину) не помешало санитарке через весьма небольшой срок подать в РИК заявление о том, что врач, пользуясь своим служебным положением, делал ей гнусные предложения и принуждал ее вступить в половые отношения.

Этого, конечно, только и требовалось. Сейчас же против врача было возбуждено обвинение по ст. 154 Уг. Код. и постановлением Президиума РИК’а он был снят с работы.

Врач так описывает происшествие: «Я вкладывал ватку в зуб пациента, — ученика из интернатской школы. Вдруг входят четверо, среди них секретарь РИК’а. Неожиданно схватывают меня за руки, пинцет попал в бровь ученика. Секретарь угрожающе засунул руку в свой карман, — мол, если не подчинишься, стрелять будем. Отобрали у меня оружие, разрешение ГПУ и заявили: «Вы больше не служащий РОКК’а, убирайтесь из помещения медпункта и живите где хотите!» — Из комнаты выселили, комнату опечатали. Хорошо, нашелся один добрый человек — счетовод кооператива — пустил к себе в комнату, а то хоть замерзай на улице… Прислали мне письменное требование: — «Сдавайте пункт фельдшеру!» — Я пишу в ответ — «Без распоряжения Край-РОКК’а сдать не могу!» — Тогда они заявили — Ладно! Мы сами возьмем! — Назначили начальником пункта фельдшера, все захватили без всякой сдачи, сами составили опись имущества, спирта записали в несколько раз меньше, чем его было на самом деле, и в первый же вечер устроили в квартире фельдшера (в доме того же медпункта) грандиозную попойку. Торжественно праздновали победу!»

Потом приехал следователь, «свой» человек. Задавал санитарке наводящие вопросы, подсказывал ответы. Один из «свидетелей» — секретарь сельсовета — показал, что видел у врача бутыль с возбуждающими каплями, наполовину опу стевшую, очевидно врач подпаивал этими каплями санитарку. Когда присутствовавший при этом обвиняемый спросил, а какого размера была бутыль, то свидетель махнул: «Да литра с два!» — И следователь занес в протокол эту двух-литровую бутыль возбуждающих капель!

Врач выехал в окружной центр. Там поставили ему диагноз: спанделит, полиневрит и радикулит. Довели человека!

Нарсуд, отказав в вызове свидетелей, признал Мухаршева виновным по ст. 154 и присудил к двум годам заключения. Врач был близок к сумасшествию. К счастью он догадался обратиться в Комитет Севера, а последний довел до сведения прокурора Верхсуда: «Прислать дело Мухаршева на просмотр в порядке надзора». — Сейчас же приговор был отменен, преследование прекращено, подписка о невыезде снята и Мухаршев отпущен на все четыре стороны. Магическое воздействие телеграммы прокурора Верхсуда показывает, насколько основательно было обвинение!

Не одни только врачи делаются жертвами. Сплетни, столкновения, склоки и вырастающие из них самые чудовищные обвинения — в глухих местностях явление частое.

Вот передо мною лежит письмо-телеграмма, отправленная на семь адресов: Наркомпрос — Бубнову, Наркомпрос — Крупской, Кремль — Смидовичу, Цекпрос, Наркомздрав, главному эксперту Лейбович, прокурору республики Крыленко.

Крик отчаяния.

Текст телеграммы такой: «Осенью приехал учительствовать Тобольский Дальний Север. Заведую школой промысловой молодежи. Наряду суровым климатом полярной тундры тяжела здесь и духовная атмосфера. На меня девятилетним советским вообще большим стажем, имеющего отзывы благодарности, также мою жену учительницу вскоре посыпались всякие нападки, пошли сплетни, инсинуации через стенные газеты, теперь даже создали против меня многосемейного мифическое уголовное дело 154 статьи ложным доносом бывшей замужней ученицы интерната школы, допрос велся односторонне запугиванием учеников. Вопреки статьи 206 УПК не дали дело просмотреть дополнить. РИК без постановления следователя спешит отстранить должности. Прошу защиты, помощи. Завшколой Бобров».