Люди Быка

Придется отдать. А добровольцев они подберут сами — проблем с этим, наверное, не будет. Много-то и нужно: потенциальный противник разобщен, придется не столько воевать самим, сколько заключать и разрушать союзы, поддерживать одних против других и прочее в том же духе. Парни справятся — у них пластичное мышление „белого человека“».

— Значит, так, — сказал Семен главным людям кулривов, — вам предлагается богатый выбор возможностей. Например, можете объявить нам войну. Тогда к завтрашнему утру вы останетесь без лошадей, а к середине дня будете истреблены поголовно. Надо ли рассказывать, как это было с укитсами?

— Не надо. Об этом все знают.

— Хорошо. Другой вариант: вы без боя возвращаетесь туда, откуда пришли. После этого каждый кулрив, даже случайно ступивший на нашу землю, будет убит. Или кто-нибудь вместо него.

— Мы уже рассказали, почему не можем этого сделать.

— Я помню. Потому и даю вам иную возможность. Вы признаете нашу власть, наши законы, отказываетесь от заветов предков, которые им противоречат. Вы присоединяетесь к нашему Служению, и, значит, лишь его главные люди — лоурины — могут карать и миловать, заключать мир или объявлять войну. Привыкнуть к этому будет трудно, зато вы сможете вернуться в свою землю и жить там под нашей защитой!

Конечно же, кулривы согласились — а куда они могли деться?! Пришлось наспех придумать церемонию «принятия присяги» — кланом в целом и каждым воином в отдельности. Потом недели две Семен мотался по степи, формируя отряд конквистадоров, который пойдет с кулривами на запад. Основной проблемой оказался избыток добровольцев — применить в деле боевые навыки хотели очень многие.

На душе у Семена было тяжело — его не покидало ощущение, что он создал страшное оружие и теперь передает его хоть и в знакомые, но чужие руки. В конце концов он нашел компромиссное решение — отправиться вместе с кулривами и отрядом. Но не в качестве предводителя или советника, а в качестве… никого. «Замаскироваться под простого воина, к сожалению, не удастся, значит, пусть считают меня знаменем, символом, чем угодно, но руководящих указаний они от меня не дождутся. Эксперимент должен быть максимально чистым!»

Получилось, что эксперимент Семен поставил, в основном, над самим собой — сможет ли удержаться? Смог, хотя это и было непросто. Прежний опыт подтвердился — малочисленный, но хорошо организованный отряд имеет огромные преимущества перед «толпой», даже если она вооружена.

На земле кулривов расположилась довольно многочисленная группа воинов-охотников трех кланов, заключивших между собой «вечный» союз. От них не потребовали освободить территорию, а предложили перейти в новую веру, в которой Мамонт является земным воплощением Бога-Творца. Конечно же, Семен понимал, что подобные вопросы решаются не с бухты-барахты и не военными предводителями, а главами кланов и старейшинами. Только он об этом промолчал, и три дня спустя состоялась настоящая битва, которая быстро переросла в бойню. В последней особенно усердствовали воины-кулривы. Когда врагов, пытавшихся спастись вплавь, начали с обрыва расстреливать из луков, Семен не выдержал и неодобрительно покачал головой. Этого хватило, чтобы стрельба прекратилась. Правда, трое особенно азартных кулривов покинули Средний мир под воздействием палиц лоуринов. Выразить недовольство этим фактом решились еще двое — и умерли на месте.

Через три дня прибыли гонцы от одного из «союзных» кланов — самого слабого — с предложением объединиться против остальных двух. Переговоры начались с того, что главам семей будущего клана-союзника были предъявлены пленные воины из других кланов. Патриархам предложили подтвердить серьезность намерений — собственноручно перебить пленных. Главные люди охотно согласились, но пришли в ужас, когда лоурины остановили убийства и половину пленных оставили в живых. Мало того, им выдали лошадей и отпустили на волю, дабы побывавшие в плену смогли рассказать сородичам о том, чему стали свидетелями. Древний закон кровной мести никто не отменял (ха-ха!), так что переговоры о смене веры прошли вполне успешно.

И была новая битва, в которой лоурины почти не участвовали, а просто играли роль этакого заградотряда. Того самого, который заграждает «нашим» путь к отступлению.

То, что финт с пленными придумал не он, было для Семена слабым утешением. Автор идеи — лоурин «аддокского происхождения» — прекрасно знал традиции своего народа. И применил к ним знания, полученные на уроке в школе, когда учитель рассказывал об убийстве русскими князьями татарских послов перед битвой на Калке. Князья, конечно, сделали это, чтобы повязать друг друга кровью и тем самым исключить предательство. В данной ситуации «неприкосновенных» послов не имелось, зато были пленные, и действовал закон кровной мести — додуматься заменить одно другим оказалось нетрудно. Тактика заградотряда тоже не была местным изобретением, а взялась оттуда же — из школьных уроков. «Вот они, плоды образования, — горько усмехался Семен, пытаясь пересчитать валяющиеся в траве трупы. — То ли еще будет!»