Люди Черного Креста

Грохнули самопалы, засвистели стрелы, пальнуло ружье, дал короткую – в три-четыре патрона – очередь автомат.

Виктор видел, как стоявшая рядом Костяника тоже выпустила стрелу из арбалета. Стрела была, кстати, с шипом иглоноса.

Примерно половину тварей стрелки перебили на расстоянии, остальные с разбега влетели в строй и…

И были остановлены стеной щитов, замелькавшими словно крылья ветряных мельниц двуручниками, лесом пик и дружно ударившими алебардами. Твари пробили с полдюжины неглубоких брешей в передних рядах, но сами пали все до единой, исколотые и изрубленные на куски.

– У-у-у, уш-ш-шлепки долбаные! – прошипел Костоправ.

Кого это он так, Виктор не понял. То ли погибших мутантов, то ли тех, с кем им еще предстоит иметь дело.

Бреши сомкнулись.

Первый удар ландскнехтский строй выдержал.

Второй нанесла вражеская кавалерия.

* * *

Заокеанские быкони своей тупой и неукротимой яростью напомнили Виктору разъяренных секачей. Только эти монстры были гораздо, гораздо больше. Головы, клонившиеся к земле под тяжестью мощных рогов. Рога, словно руки великана, стремящегося захватить в свои смертоносные объятья побольше врагов. Сильные ноги, мелькающие с безумной скоростью. Огромные мохнатые горбы-брустверы на загривках, за которыми почти не видно пригнувшихся наездников. Разрисованные краской морды и бока.

С флангов наперерез перьеносцам ринулись Инквизиторы на быконях, однако остановить всех противников рыцари в черных крестах не смогли. Несколько вражеских всадников прорвались сквозь их ряды, опрокинув орденских братьев. Отброшенные быкони крестоносцев отлетели, словно от ударов пушечных ядер. Выбитые из седел Инквизиторы, громыхая латами, покатились по земле. Тяжелые копыта растоптали и тех, и других. Рога заокеанских мутантов покрылись красным. На заляпанные кровью ноги и бока налипла пыль. Казалось, от топота несущихся на ландскнехтов мутантов дрожит сама земля.

– Стрелки – пли! – снова заорал Кошкодер.

Те, кто не успел выстрелить раньше или успел перезарядить оружие, дали залп. Потом – еще один.

Увы, все было бесполезно. Горбатых и рогатых тварей не брали ни стрелы, ни картечь. Даже пули не валили их сразу. Даже шипы иглоносов не могли впрыснуть яд. Густая плотная шерсть, толстая шкура и жировой горб защищали рогачей лучше доспешной попоны. Сбить всадников со спин быконей-переростков тоже не получалось: из-за высоких горбов торчали только перья на шлемах наездников.

Утыканные стрелами и посеченные картечью зверюги вломились в ландскнехтский строй. Одна атаковала русскую роту.

Воздух взорвался треском и хрустом. Две пики, попавшие в широкий лобешник твари, сломались под чудовищным напором. Наконечник третьей застрял в загривке мутанта. Пика так и осталась торчать там, словно дополнительный рог – прямой и длинный. Еще одна скользнула по ребрам. Тяжелый двуручный меч отскочил от черепа. Второй клинок – рубанувший по ногам – переломился под тяжелым копытом. Пара щитов раскололись под ударами рогов, а щитоносцев тварь отшвырнула, как тряпичных кукол. Обрушившиеся на боевого мутанта с двух сторон алебарды лишь содрали клочья шкуры с хребта и боков. Сковырнуть наездника тоже не удалось.

Набравший разгон, рассвирепевший от боли и обезумевший от вида крови монстр бодал, топтал и сбивал ландскнехтов с ног. Всадник в перьях и пестрой раскраске яростно молотил клювообразным топором на длинной рукояти. Странный багровый кристалл, служивший боевой частью оружия, с удивительной легкостью перерубал алебардные и пиковые древка, раскалывал шлемы и пробивал панцири. Но в конце концов перьеносца все-таки подцепили крюком алебарды и стащили со зверя.

Вот только рогатая тварь будто ничего не заметила. Заокеанский быконь самостоятельно, без понуканий всадника, продолжал продираться сквозь ряды пеших ландскнехтов. Кто мог и кто успевал – отступал в сторону, у кого для этого не было времени и возможности – погибал на рогах или под копытами. Длинные пики, позволявшие отбивать нападение извне, внутри терции были бесполезны, а сыпавшиеся со всех сторон удары алебард лишь приводили тварь в еще большее бешенство. Обильно кровоточили многочисленные, но, увы, несмертельные раны. Вражеский быконь ревел, тряс массивной башкой, бодал, топтал, убивал…

Кто-то попытался сразить тварь кошкодером. Кому-то даже удалось вогнать меч в правое ухо мутанта, но видимо, не очень глубоко: половина клинка с рукоятью осталась торчать снаружи. Меч так и не достал до мозга.

Ревущая гора с рогами пробила проход до середины терции.

Где и наткнулась на Костоправа.

Стоявшие поблизости ландскнехты сломали ряды и отпрянули в стороны. Сразу стало просторно, появилось место для маневра и замаха. Чем и не преминул воспользоваться лекарь.

Его пика уже валялась на земле. Костоправ крутнул над головой кистень – оружие, запрещенное для использования в строю. Но где он сейчас этот строй?

– Посторонись, Золотой! – раздался басок лекаря.