Люди Черного Креста

Кристаллы Тотема горели багряным огнем. Извивающиеся корни-лапы вбирали, слизывали и смачно всасывали то, что пролилось на землю. Часть корней, изогнувшись, потянулась вверх, опутывая и оплетая труп, снимая с него кровавый урожай. Несколько тонких длинных и гибких отростков проникло в раны. Внутри, в мертвом теле, тоже послышалось хлюпанье и чмоканье. Труп, терзаемый снаружи и изнутри, задергался будто в новой агонии.

Беседующий протянул к Тотему окровавленные руки. Извивающиеся корни-лапы облизали их.

Было заметно, как набух напитавшийся кровью Тотем и как налились новым – ярким и свежим – огнем его кристаллы. И это были не отблески костров. Это пламя, подпитываемое жертвенной кровью, горело внутри Тотема.

Вскоре все было кончено. Ни на жертве, ни в ней, ни под ней, ни на Тотеме, ни вокруг него не осталось крови. Все было убрано, все было слизано, все было впитано. Все, без остатка. Тотем принял жертву.

Шипы-кристаллы втягивались в кору-шкуру.

Ритуальная пляска закончилась. Воины отдыхали. Сейчас можно. Пока перерыв. До следующей жертвы.

Обескровленный труп отвязали от Тотема и отдали на съедение боевым мутантам.

Они тоже любили жертвоприношения.

Глава 17

– Ну и страхотища, едрить-педрить! – подал голос Костоправ. – Что там вообще происходит-то, ёперный бабай? Что за ужастик с хороводом пернатых идиотов вокруг шипастого бревна?

– Похоже на жертвоприношение, – тихо сказала Костяника.

– Кому приношение-то? Этому хрену стоячему, что ли?

Лекарю никто не ответил. Виктор забрал у него бинокль – ценный трофей из Инквизиторской автоповозки. Прильнул к окулярам…

Они находились на изрядном удалении от захваченной перьеносцами крепости, но мощная оптика давала хорошее приближение, а освещенное кострами и факелами пространство под стеной замка прекрасно просматривалось даже на такой дистанции.

Под крепостью бесновалась толпа. Раскрашенные воины в перьях плясали и кричали то ли в буйном экстазе, то ли в пьяном угаре. В живом круговороте, двигавшемся вокруг столба, который Костоправ обозвал стоячим хреном, участвовали самые разные люди. Белокожие, темнокожие, с кожей коричневого оттенка, красноватого, желтого… Было даже несколько абсолютно черных плясунов, напомнивших Виктору африканских работорговцев из Бухты. Многие танцоры были вооружены. Причем некоторые размахивали трофеями, явно захваченными у крестоносцев и ландскнехтов. Заправлял всеми то ли колдун, то ли жрец в странных одеждах, в старом, разрисованном противогазе и с торчащим из головы маленьким сверкающим рожком. Собственно, колдун и совершил…

Ну да, похоже, это было жертвоприношение. Но кому приносилась жертва? Чему?

Неужели тому самому странного вида столбу с буграми, наростами и блестящими гранеными шипами, который возвышался над головами перьеносцев и вокруг которого проходило всеобщее камлание?

У Виктора сложилось впечатление, будто столб, впитавший кровь несчастного пленника, стал немного толще и выше. Интересно, что он вообще есть такое, этот «хрен стоячий»? Или кто? Мутировавшее дерево? Одеревеневшее животное? Судя по тому, как он выпускал свои блестящие колючки и как шевелил корнями, собирая пролитую кровь, столб был либо живым существом, либо ожившим растением.

– А ведь ребята с перьями действительно поклоняются бревнышку, – задумчиво произнес Кошкодер. – Вон как дедок в маске вокруг него вытанцовывал. Да и остальные тоже… Это у них, наверное, что-то вроде божества. А может, и не только. Сдается мне, он и есть тот самый ментал, который управляет всей этой кодлой. Ну, или один из менталов.

Виктор был согласен с капитаном. Змейка и Костяника – тоже. Костоправ – нет.

– Гвоздь он беременный, а не ментал! – сердито буркнул лекарь. Вероятно, очевидные вещи Костоправ отрицал сейчас исключительно из врожденной скверности характера, чувства противоречия и личной неприязни к одноглазому капитану. – Дубина, мать его, стоеросовая с блестяшками, вот он кто!

– Может, и дубина, – поморщился Кошкодер. – Но неужели у тебя не хватает умишка понять, что вокруг нее все крутится. На ее «блестяшках», между прочим, людям сердца вырезают.

– Ох, мля, я бы сейчас тоже кому-нибудь что-нибудь вырезал! – рассвирепел Костоправ. – Начал бы с языка, а закончил…

– Ну-ка заткнулись оба, – раздраженно шикнул на спорщиков Виктор. Драки им сейчас только не хватало. – Кончайте давайте!

– Вот концом бы и закончил! – все же оставил за собой последнее слово Костоправ.

К счастью, у Кошкодера достало выдержки не развязывать ссору с лекарем в опасной близости от перьеносцев.

Да уж, в близости…

* * *

После того как они похоронили Василя и бросили Инквизиторскую автоповозку, некоторое время все было спокойно. Кошкодер остался-таки в коллективе, заключив временное перемирие с Костоправом и худо-бедно поладив с остальными. Ничего не попишешь: группе рано или поздно понадобится переводчик, а Кошкодер справедливо полагал, что в компании с глазастой Костяникой его шансы на выживание ощутимо повышаются.