Люди Черного Креста

– Как? – вздохнул Кошкодер. – Если выйдем в поле и наткнемся на патруль – уже не спрячемся. А эти сволочи только своих пропустят.

– Значит, прикинемся своими, – Виктор глянул на трупы перьеносцев.

– Точняк! – Костоправ сразу все понял и оживился. – Разденем, мля, пернатых, поделим одежду и оружие. Ощипаем… Гы! Перьев понадергаем. Тут перьев этих, как в курятнике – до хрена и больше. На всех хватит, ексель-моксель! Рожи тоже можно раскрасить.

Нагнувшись, Костоправ сунул пальцы в кровь перьеносца с рассеченным горлом и мазанул по лицу. Не то чтобы получился узор, идентичный тому, который украшал физиономию убитого, но…

– Авось в темноте не разберут, суки, – вдохновенно закончил лекарь.

Маскарад и вправду повышал шансы. Ну, заметят их перьеносцы. Ну, примут издали за свой дозор. Глядишь – и прокатит. Очень бы хотелось на это надеяться…

Глава 19

По зарослям пробирались пять человеческих фигур. Темные силуэты с перьями на головах терялись в густом полумраке, куда почти не попадал лунный свет. Запахнутые плащи и накидки скрадывали очертания тел: под такими не разберешь даже, женщина идет или мужчина. Измазанные кровью и грязью лица были почти незаметны в переплетении ветвей.

Снятой с трех убитых перьеносцев и распределенной между пятью спутниками одежды, странных украшений и скальпов (их тоже пришлось нацепить для пущей убедительности) хватило, чтобы у стороннего и не очень внимательного наблюдателя сложилось впечатление, будто все пятеро принадлежат к приплывшему из-за океана народу.

В такт шагам покачивались гроздья бус, разноцветных веревочек с узелками, кожаных мешочков и амулетов. Приходилось, правда, нести и свое, и чужое оружие, но это не должно вызывать подозрений: многие из танцевавших вокруг Тотема перьеносцев тоже были вооружены трофеями, а некоторые – одеты в доспехи крестоносцев и ландскнехтов.

Впереди шла Костяника. Благодаря ее красным глазам и нехитрой маскировке «под своих», близкого общения с патрулями пока удавалось избегать. Павшая крепость Инквизиторов и ритуальная площадка, на которой проходили жертвоприношения, остались позади. И чем дальше они от них удалялись, тем спокойнее становилось на душе.

Кажется, в этот раз пронесло…

Костоправа даже пробило на разговорчики. Поигрывая трофейным топориком с клювом-кристаллом, лекарь подошел к Виктору:

– Слышь, Золотой.

– Чего?

– Тот пернатый говорил, будто приплыл из этой… как ее, мать ее… Америки – во!

– Ага, говорил.

– А что ты знаешь об Америке?

Виктор задумался. Вообще-то ему было известно немногое.

– Ну-у… Сказители рассказывали кое-что… Это земля такая. Или страна. Или… Ну, не важно, короче. Где-то там она, на западе, за океаном. Говорят, одно время перед Бойней там Черный Царь правил. Или князь. Или хан…

Собственно, это все, что знал Виктор.

– Нет, тогда правителей по-другому называли, – подключился к разговору Кошкодер. Капитан так наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что с отсутствующего глаза чуть не сползла повязка. – Диковинное словечко такое. Пре-зе… пре-зи…

– Презик? – хмыкнул Костоправ, – знаю-знаю такое словечко. Кстати, на будущее, если кого интересует: самые лучшие презервативы из кишок новорожденного быконя получаются.

– Все бы тебе пошлить, – неодобрительно покачал головой Виктор.

– Пре-зи-ден-ты – вот как их называли! – вспомнил, наконец, Кошкодер.

– У черного президента имя еще забавное такое было, – ландскнехтский капитан снова напрягся. – Па-ра… Ба-ра…

– Да-да-да, что-то такое припоминаю, ядрен-батон! – закивал Костоправ. – Слышал в детстве от Сказителя. Пора-По-Бабам его звали. Или вроде того.

– Да нет, другое имя, – отмахнулся Кошкодер. – Чудное какое-то. Но разве ж сейчас вспомнишь!

Капитан вздохнул:

– Хотя, это не важно. Говорят, в Америке перед Бойней такое творилось, что президент уже ничего не решал… Ни черный, ни белый.

– Кто говорит? – уточнил Виктор.

– Легенды, – пожал плечами Кошкодер. – Сказители. А кто еще может?

– Ладно, хрен на нее, на эту Америку! – фыркнул Костоправ. – У нас самих в те времена бардак был – мама не горюй! Одни беспредельничали, хапали, воровали и жрали в три горла, пока другие… Э-эх, да чего сейчас-то об этом?!

Да уж, был бардак. Бардачище! О жизни в России перед Бойней легенды, конечно, рассказывали больше, чем об Америке. Но лучше о той жизни не вспоминать вовсе. Бойня ведь случилась именно потому, что властьимущие по всей планете развели слишком много бардака. Тогда он, правда, назывался другим словом: кризис. Кризисы, вернее. Много их было. Кризис на кризисе сидел и кризисом погонял. Как-то так, в общем.

Чтобы удержать власть, нужно было чем-то отвлечь недовольный народ от нескончаемого коллапса. Вот, блин, и отвлекли по полной программе. Кто-то куда-то запустил первую ракету, а дальше – понеслась…

Насколько понимал Виктор, бардаки и кризисы в те времена наступали главным образом от большой алчности. Так что можно сказать, что планету сгубила жадность. Как того фраера. Жадность, а еще – тупость, наглость и обманчивое чувство безнаказанности и вседозволен-ности.