Люди долга и отваги. Книга 1

— Риск, конечно, был, — вспоминает Нурмамед. — В отдельных случаях я и сам вступаю в спор с классикой: безумству храбрых поем мы песню. Считаю правым командира, который в одном известном фильме говорит, что ему нужны не мертвые солдаты, а живые победители. Но бывают моменты, когда надо думать только о долге.

Именно это чувство, чувство долга, и воспитывает замполит Аллабердыев у своих подчиненных. О результатах его работы красноречиво говорят переходящее Красное знамя областного управления милиции, которое Советский РОВД держит уже который год, Почетный диплом МВД СССР, врученный отделу как победителю во Всесоюзном смотре-конкурсе по организации правовой пропаганды среди личного состава, другие многочисленные поощрения.

Не так давно при встрече Нурмамед сообщил:

— Старший сын Бахтияр поступил в мединститут. Сказал ему в шутку: «Изменил, значит, отцу?» А он: «Нет, папа, будем с тобой оба лекарями. Только ты лечишь общество от пороков, а я научусь избавлять людей от недугов. Но в любом случае обещаю, что работать буду не хуже тебя».

Михаил Исхизов УТВЕРЖДАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Кабинет у капитана Климашова небольшой, да и тот на двоих. Два стола, два железных сейфа, несколько стульев и одно большое окно. Здесь и работают два инспектора уголовного розыска: один — старший, другой — просто инспектор. Капитан Климашов — старший.

— Сергей Михайлович. Почему вы пошли работать именно в уголовный розыск?

— Я, можно сказать, случайно. Случайно и закономерно… Знаете, у каждого это бывает по-своему. Давно это было…

Климашов долго смотрит в окно, как будто видит там что-то из этого своего «давно». Потом вынимает из ящика стола пачку сигарет «Наша марка», не торопясь аккуратно открывает ее, длинную сигарету с фильтром зачем-то вставляет в небольшой костяной мундштук, неторопливо прикуривает.

— Давно это было, но могу рассказать, — повторяет он. Военную службу проходил я на дважды Краснознаменном Балтийском флоте. В гвардейской части. Гвардейские ленточки носил. Был механиком-электриком на торпедных катерах. Пришло время — уволили в запас. Вернулся домой, к матери в Харьковскую область. Город там есть такой, наверно, слышали, Изюм. Приехал домой, помог матери, но дома пробыл недолго, хотелось мне работать на большом заводе. И поехал я в город Краматорск Донецкой области. Поступил на Новокраматорский машиностроительный завод слесарем-инструментальщиком, это было в пятьдесят восьмом году. Неплохим слесарем я был уже на флоте. На торпедных катерах надо, знаете, все уметь, особенно механику. Так что скоро получил пятый разряд. Выбрали меня заместителем секретаря комсомольской организации цеха. Цех у нас там был большой, не меньше иного завода. Играл в футбол, поступил на подготовительные курсы в техникум, вступил в дружину цеха. Дружины тогда еще только начинали создаваться. Первым, сами понимаете, всегда трудней. У нас ведь тогда не было ни навыков, ни опыта. И для хулиганов все это тоже было очень непривычно. Не милиция, а обыкновенные рабочие парни осмеливаются им указывать, задерживают, отводят в пикет. Первые рейды дружин, первые патрули нисколько не напугали «королей» танцплощадок и «атаманов» улиц. Они были удивлены и рассержены. «Как же так, Васька, мол, в одном цехе работаем, корешом всегда считался, а теперь патрулирует, своих хватает… Продал, такой-сякой!..»

Да… Они тогда были абсолютно уверены, что все это временно. Побить дружинников разок, другой — и перестанут они лезть не в свое дело. И били. Но мы тоже были упрямые. И потом у нас еще была идея. Понимаете, когда нас впервые собрали и сказали, что мы, комсомольцы, должны поставить на место хулиганов, пьяниц и дебоширов, что это позор, когда хулиганы командуют на улице, а молодежь стоит в стороне, для нас это прозвучало как дело первостепенной важности, как возможность проявить свою твердость, свое мужество, как наш долг, наконец!