Люди-феномены

Итак, архаическое общество изначально ставит социальное выше природного и последнее рассматривается как элемент стихии, проявление сил зла. Именно в архаическом обществе все проявления оборотничества приобретают сугубо негативную оценку, а люди, подозреваемые в подобном, становятся объектом социального преследования. В Средневековье европейцы интерпретировали данный стереотип, персонифицировав дьявола как Лесного Человека, о чем неоднократно упоминается в данной книге. Лес при этом считался его владением и, соответственно, люди, попадавшие под его «юрисдикцию», приобретали облик зверей. Психологический парадокс средневековых схоластов состоял в том, что они не могли выйти из догматического противоречия: если природа человека суть природа божественная, то откуда в ней «дефекты» в виде зла и оборотничества, а если природа есть порождение дьявола, враждебное человеку, то как провиденциальный умысел допускает торжество зла в «царстве Господнем»? Поэтому существовало как бы раздвоенное общественное сознание: с одной стороны, яростное отрицание оборотничества (ибо Бог не может допустить зла в свою природу), с другой – постоянное преследование за это (раз Бог не может справиться с дьяволом (вариант – не хочет), то это должны делать представители его церкви). Обе эти позиции сосуществовали в европейском сознании на протяжении всей эпохи Средневековья и благополучно сохранились до наших дней. Правда, в нынешние времена ученые не задумываются об источнике своего убеждения о том, что оборотней не может быть «потому, что не может быть никогда», но вместе с тем, если это существует, – то это непременно негативное явление, род патологии.

Вопрос о патологии здесь особенно важен, потому что, как уже упоминалось, архаическое сознание крайне негативно относится к любым отклонениям от существующего социального стандарта. В средневековой Европе женщине было достаточно одной погулять в лесу, чтобы ее могли заподозрить в связях с нечистой силой. Архаическое общество начинает активную «охоту на ведьм» тогда, когда чувствуется угроза стабильности и сохранению существующих порядков. Любая ситуация перемен может спровоцировать усиление контроля над населением и активное истребление всех, кто может быть причастен к носителям изменений. Поэтому и возникает кажущийся парадокс между просвещением и «охотой на ведьм» в Европе. На самом деле последнее явилось реакцией социальных структур на первое.

В заключение хочется отметить, что современное искусство, будучи наследником мифологии прежних эпох, использует образ оборотня почти во всех его прежних ипостасях. Однако (и о том свидетельствуют приведенные в книге материалы) в основном он фигурирует как традиционный персонификат непостижимого зла, таящегося в недрах человеческой натуры. Возможно, здесь играет роль присущая сознанию современной цивилизации, но унаследованная от архаики боязнь инобытия, выходящего за рамки традиционного способа существования. Вместе с тем успех произведений с героями типа Маугли и похождений Тарзана говорит о том, что сознание современного человека относится к первобытному состоянию нашей цивилизации с гораздо большей терпимостью и симпатией, чем, вообще-то говоря, это было присуще европейской традиции Средневековья.

Сомнительные рекорды

Летаргический сон

Югославские медики наблюдали 11 – летнюю девочку, которая вдруг, узнав от бабушки, что у нее родился брат, испытала приступ ревности к нему, сильно расстроилась и неожиданно заснула. Проспала она 28 дней и пробудилась именно в тот час, когда новорожденный брат умер…

В медицинской литературе описан и случай с молодой аргентинкой, заснувшей в 1963 году после сообщения об убийстве Кеннеди и проспавшей 13 лет. Врачи объясняли тогда, что девушка была слишком эмоциональна и обладала повышенной способностью к состраданию. Именно поэтому сообщение о смерти президента произвело столь неожиданный эффект.

…Надежде Лебединой не были ведомы подобные страсти. На ее долю выпало достаточно собственных переживаний и несчастий. В 30-е годы семью раскулачили, а ее с сестрой и матерью выгнали из дома. Перебивались в родном селе, пока там не застала их война. Муж погиб на фронте, ребенок умер. После победы женщина переехала в город, устроилась работать в пожарную охрану. Пришлось сутками дежурить, проводить бессонные ночи. Жила Надежда в рабочей слободке недалеко от коксохимического завода… Новый муж не был трезвенником, часто между супругами возникали ссоры. После одной из них Надежда, которая и раньше чувствовала приступы дурноты, «поплакала-поплакала и заснула». Это случилось в 1954 году.

Тогда, в середине 50-х, медики Днепропетровска бились в поисках объяснения случившегося, но не нашли его. Врачи психиатрической клиники, куда доставили Лебедину, после неудачных попыток разбудить ее поставили диагноз «шизофрения», наладили зондовое питание и оставили больную у себя. Правильный диагноз был поставлен лишь спустя 20 лет – «истерический сон».