Читаем Люди Греческой Церкви. Истории. Судьбы. Традиции полностью

– Сегодня во многих греческих монастырях на Афоне живут русские монахи. Как проходит адаптация русского человека в греческом монастыре?

– Вообще, на Святой Горе, когда слышат от кого-то «русский монастырь», «греческий монастырь», их поправляют, отмечая, что нет на Афоне «русских» монастырей, или «сербских», или «греческих». Это святогорские монастыри. Просто это святогорский монастырь, в котором живут русские, или болгары, или сербы. Неправильно делить монастыри по национальной принадлежности, потому что мы все святогорцы и не должны друг друга делить на русских, болгар или греков.

Приходят на Афон со всего мира, не только русские. И обычно это люди способные, талантливые. Конечно, их берут в монастыри. Люди нужны. Тем более что поток греческой молодежи в последнее время ослабел, к сожалению.

Для иностранцев важным критерием для того, чтобы поступить в греческий монастырь, является знание греческого языка. Если человек не знает языка, то это мука – объяснить ему что-либо.

А что касается адаптации… У меня есть один знакомый психиатр, русский, который живет за границей. Он говорит, что переехать жить в другую страну, даже если нет никаких трудностей, – это уже очень большой стресс. А тут не только переезжаешь за границу, ты приходишь в чужой монастырь, в чужую среду с другими традициями, другим языком. Все полностью другое. И тебя никто не освобождает от твоих обязанностей: вставать ночью молиться, ходить на все службы, выполнять послушание. Кроме того, возникает очень много всяких недоразумений, недопонимания, пока к тебе не привыкнут, пока ты не привыкнешь к братии, пока не настроишься на другой лад. Это все неизбежно для переезжающих жить за границу, и поначалу очень тяжело. Многие не выдерживают и уходят. Или же, зная обо всем, приходят сюда не на большой срок, а на полгода, год или даже месяц. Потому что на самом деле остаться здесь на долгие годы – это не так уж и легко.

– Среди наших монахов на Афоне нередки жалобы на греков: что они ущемляют права русских, притесняют их, так что они чувствуют себя какими-то духовными изгоями в месте, которое исторически складывалось как интернациональная, вселенская, монашеская страна.

– Всякое бывает, конечно. Подобные вещи – следствие событий, произошедших на Балканах в XIX веке. Когда балканские народы освободились от власти турок, они вдруг вспомнили о национальной принадлежности и стали активно культивировать эту свою самобытность. Так возникли две идеи: панэллинистская и панславянская. В результате началось противостояние славянских народов Балканского полуострова и греков. Оно затронуло и Святую Гору. Отголоски этого противостояния слышны до сих пор, потому что, к сожалению, христианские народы Балканского полуострова в результате таких националистических настроений духовно разделились. Народы, которые на самом деле должны были сохранить общность и, возможно, стать единым государством, были разъединены. Сейчас совершенно очевидно, что геополитически на Балканском полуострове противостояли две силы: Российская империя и Западная Европа, то есть Россия и славянские государства с одной стороны, а Западная Европа и греческое государство – с другой. И все эти идеи и разногласия, скорее всего, были инспирированы по принципу: «Разделяй и властвуй!»

Естественно, русским монахам нелегко здесь, потому что это другая среда. И греки очень ревниво относятся к людям, которые не хотят принимать их традиции. Это не значит, что они кого-то унижают, но просто не понимают и не хотят принимать такого отношения. А русским сложно привыкнуть, поскольку многие монастырские традиции, в принципе общие, имеют здесь национальную, греческую окраску. С другой стороны, мы все-таки гости здесь, разумеется, в хорошем смысле, потому что Афон всегда был в сфере интересов Византийской империи и греческого народа. Здесь всегда жили греки, и всегда здесь преобладали греческие традиции.

Не хочется никого судить, но, к сожалению, греки-святогорцы зачастую лучше к нам относятся, чем русские-святогорцы, которые имеют возможность нам помочь. Многие русские живут в «греческих» кельях, в «греческих» монастырях, и туда им часто гораздо легче поступить, нежели в «русский» монастырь. Парадоксально, но это так.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное