Люди Грузинской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции

Мой папа работает в древней технике, которая называется энкаустика. Разогретые краски наносятся на горячий воск, пока он еще не успевает застыть, иконописец быстро делает мазки. Энкаустика известна уже несколько тысяч лет, она существовала еще до появления христианской иконописи. Если помните известные погребальные фаюмские портреты[60], они выполнены именно в этой технике. А самый известный образ, написанный энкаустикой, – это Синайский образ Христа[61]. Энкаустические фрески и иконы имеют особенно яркие краски, они долговечны, а при свечном освещении лики буквально оживают.

Леван: мегавызовы эпохи

Когда я только вошел в Церковь и начал переоценку своей жизни, я понял, что шкала моих ценностей сильно меняется. Вначале даже думал, что, наверное, кино больше смотреть не буду, потому что оно на меня действует духовно разрушительно, стал многого сторониться. Потом, когда немножко успокоился, понял, что не стоит закрываться от мира – открытость, по-моему, только обогащает наш жизненный опыт, но обогащает тогда, когда все, что приносит нам мир, мы воспринимаем через свой внутренний фильтр.

Мой духовный отец митрополит Иоанн как-то сказал, что мы, люди, всегда будем совершать ошибки, уходить в сторону от правильного пути, но главное – помнить, к чему надо возвращаться, иметь стержень, который поможет снова встать на ноги. Этим фильтром и стержнем как раз и является для меня Православие и наша Церковь.

И я не разделяю секулярный подход, который говорит, что религия заканчивается в церкви, что ей не место в светской жизни. Наша вера ведь «за всех и за вся», как же она может ограничиваться зданием церкви и не касаться моей каждодневной жизни, не определять моего отношения к людям, к работе, моей любви к своей стране, моей гражданской позиции?

Вера – самое глубокое и всеобъемлющее понятие. Это основа, а все остальное вытекает из нее.

Каждая эпоха рождает свои вызовы. Как говорит Святейший, сегодняшние вызовы – это мегавызовы. Ну что же? Значит, нам и вырабатывать на них ответ. И это нормально, нам посчастливилось жить в особое время. Страшно, но вместе с тем и радостно.

Улыбка любви

Исайя (Чантурия),

митрополит Никозский и Цхинвальский, бывший художник-аниматор, основатель Школы искусств и Международного фестиваля анимационных фильмов «Никози»

Ехали долго. Проезжали Ахалцихе и Боржоми, заправляли машину, останавливались в простенькой с виду, но знатной своей кухней дорожной закусочной. Наверное, я утомил привыкшего к Грузии Кирилла, каждый раз прося его притормозить при виде очередной горной реки, уютного плато, ущелья или развалин старой крепости, художественно вписанной в скалистые рельефы. Вот и Гори, мы почти уже на месте, с трассы просматривается городок маленьких одинаковых домиков-здесь живут беженцы, покинувшие Цхинвали и его окрестности в 2008 году. А всего пять лет назад здесь стояли российские танки. Поворачиваем в поселок Никози. На подъезде кордон, проверка документов, вооруженные люди в камуфляже. Все кругом напоминает о войне, ее гнетущий дух еще вполне осязаем. Митрополит Исайя встретил нас во дворе средневековой митрополичьей резиденции, на нем была потертая жилетка и простенький подрясник. Никаких протоколов и согласований интервью, никаких келейников и секретарей. Ну а дальше было слишком много впечатлений: вид с балкона на Цхинвали, отрезанный от Грузии, долгая беседа, душистый чай, домашнее вино, рассказ об анимационном фестивале и школе искусств в Никози, картина на стене, подаренная Юрием Норштейном – «архиерею, другу и коллеге». Рассказывая о своей жизни, митрополит, не привыкший к праздности, делал набросок портрета Кирилла. Вышло, по-моему, удачно.

Прощались поздно, владыка по-отцовски крепко нас обнял. Кирилл увозил домой свой портрет, а в моей памяти запечатлелась сцена прощания: наша машина отъезжает, митрополит Исайя, удаляясь в прошлое, смотрит нам вслед, подняв благословляющую руку. Прощаясь, он пожелал нам мира. Действительно, на душе было мирно, а витавший еще днем дух войны словно безвозвратно растворился, все кругом дышало спокойствием и любовью. И это было настоящим– таким настоящим, которое свидетельствует, что и в будущем любовь изгонит не только страх, но и всякое зло, изгонит с легкостью восходящего солнца, превращающего в ничто холодные и липкие туманы.

Святые с голубыми глазами

Я родился в городе Цаленджиха – это Западная Грузия, Самегрело. Дорога к древней церкви Христа Спасителя (X–XI вв.) проходила около нашего дома.

Время было атеистическим, но все-таки народ традиций не забывал, и люди на Пасху шли в сторону церкви, посещали кладбища, навещали родственников и поздравляли их с Христовым Воскресением.