Люди Грузинской Церкви

Помню, в школе и во дворе мне было затруднительно общаться со своими ровесниками. Сейчас дети и подростки во дворах уже не собираются, а я застала еще времена, когда все выходили на улицу, общались, вместе играли. У меня сложности в общении возникали из-за различия интересов. Например, ребята слушали поп-музыку, а у нас дома это было не принято. Мы даже радио не имели, а слушали записи, в основном классическую музыку, были и лучшие образцы мирового джаза и рока. Но общаясь со сверстниками, я стеснялась, что слушаю классическую музыку, читаю книги. А читать я очень любила. Мне хотелось поговорить о прочитанных романах, а в школе и во дворе говорили о Spice Girls или Back Street Boys. Я переживала, когда на днях рождения все танцевали, я ведь танцевать не умела. Сейчас даже смешно! Но сильнее всего меня расстраивал запрет на употребление сленговых выражений. Бабушка и дедушка учили, что всегда и везде необходимо выражаться правильно и литературно. Но у всех, наверное, в подростковом возрасте бывают странные увлечения, и мне очень хотелось употреблять эти сленговые обороты, они очень мне нравились, и все дети вокруг так говорили. Свободнее и комфортнее, конечно же, мне было общаться с детьми из религиозных семей. Мои лучшими подругами были дочери папиных прихожан.

Я окончила школу рано, в пятнадцать лет, потому что начала учиться с шести и сразу попала во второй класс: при собеседовании с психологом маме сказали, что в первом классе мне будет скучно, а читать и писать я уже умела. Но зато по окончании школы я вообще не понимала, что мне интересно и куда лучше поступать. Вместе с подругой мы поступили на факультет классической филологии. Обстановка в Тбилисском университете была тогда не особенно хорошей: за время моей учебы три ректора сменилось. Я окончила университет, хотя прекрасно понимала, что филология – не та область, которая меня интересует, но все равно эта наука пригодилась в качестве общего образования.

Во время учебы мы принимали участие в студенческих экспедициях, которые были организованы по инициативе Святейшего при университете в 2001 году. Студенты приезжали в Джавахети на месяц, жили в палаточных лагерях, днем трудились на археологических объектах, ездили на экскурсии, а вечером устраивали культурную программу: беседы, лекции, кинопросмотры. Два-три раза в неделю мы собирались и смотрели фильмы, потом вместе их обсуждали. Каждый студент мог заранее подготовить свою лекцию о том, чем сам интересовался: о музыке, живописи, литературе, кино – и летом в экспедиции ее прочитать. Мы с подругой выбрали тему кино, а когда готовились, настолько увлеклись, что уже не смогли остановиться.

В Тбилиси я продолжила кинопросмотры с небольшими лекциями для студентов из числа своих знакомых, а после окончания университета я решила пойти в магистратуру ВГИКа. Там после первого высшего образования надо было учиться два года на факультете «Кинодраматургия и киноведение».

Мы поступили вместе с моей подругой Нино. И когда мы приехали в Москву в 2006 году, наступило обострение российско-грузинских отношений. Получилось так, что мы прилетели – и сразу же вслед за нашим рейсом пошли сплошные отмены. За нас переживали, звонили, хотели вернуть домой. В грузинских новостях информация подавалась так, что повсюду в Москве грузин останавливают, отбирают документы, задерживают, принудительно депортируют. И это так и было, очень многим грузинам тогда пришлось уехать, например, моей двоюродной сестре. Она тоже приехала учиться, но ей ее институт не продлил визу и регистрацию. А нам повезло, мы попали в замечательный круг общения: все доброжелательные, никакого напряжения не ощущалось. Заведующая кафедрой во ВГИКе – замечательная женщина, прямо как мама нас встретила: «Если что-нибудь понадобится, приходите, не стесняйтесь. Даже если возникнут финансовые сложности, помогу». И все последующие два года обстановка во ВГИКе была такой же дружелюбной. И на улице за все это время нас ни разу не остановили и документы никогда не проверяли.

Однокурсники и знакомые в Москве удивлялись, что мы постимся и ходим в храм. В Грузии никого этим не удивишь, а в Москве почему-то среди молодежи считалось, что раз ты верующий, значит, должен от всех отличаться, ходить в платке, юбке в пол и все такое.

– Вы же обычные люди! – говорили нам с Нино. – Одеваетесь нормально, рок слушаете, на современные выставки ходите, да и учитесь вообще-то во ВГИКе…

– Ну и в чем здесь противоречие? – удивлялись мы.

– Как в чем? Церковь же осуждает кинематограф!

Но мне и самой сначала показалось удивительным, когда я была на церковных службах в Москве, что молодых людей здесь не так уж много, а те, что есть, по большей части несколько странные, и правда сильно отличающиеся, похожие на. людей с проблемами. Увидишь и сразу поймешь: «православный», – правда, не совсем в хорошем смысле. Первое впечатление было таким, что нормальных успешных молодых в Москве вера совершенно не интересует.