Люди и атомы

К счастью, в этот момент к нему на помощь пришел телохранитель, который обычно его сопровождал. Охранник сидел в кресле сзади Комптона и спал, когда подошла стюардесса. Проснувшись, он протянул ей оба билета— свой и господина Комаса.

...Для охраны наиболее ответственных ученых, а скорее всего опасаясь их рассеянности, генерал Гровс выделил специальных телохранителей из военной разведки.

В обязанности охранников входило сопровождать ученых, путешествовать с ними, носить их совершенно секретные документы в портфелях, приделанных цепочкой к запястьям, и помогать во всем, в том числе и напоминать им их имена.

Телохранителей отбирали с учетом как физических качеств, так и умственного развития. Охранник доктора Комптона Джулиан Берначчи окончил юридический факультет и работал в чикагской полиции. Джулиан был полезен доктору Комптону во многих отношениях, особенно в наблюдении за тем, чтобы тот неумышленно не нарушил строжайшие предписания безопасности.

У Ферми тоже был свой вооруженный охранник, уроженец Иллинойса и сын эмигрантов из Северной Италии, Джон Баудино. Как и телохранитель доктора Комптона, Баудино был человеком атлетического сложения и адвокатом по образованию. Кроме того, он был любознателен и хотел воспользоваться своим положением опекуна Ферми, чтобы узнать побольше о физике. Ферми, превосходный педагог, пришел в восторг. Скоро Баудино уже умел управлять первым реактором, который был переведен в Аргоннскую лабораторию в тридцати двух километрах от Чикаго, и помогал Ферми и другим ученым в экспериментах. Однажды Ферми сказал: «Скоро Баудино понадобится свой собственный телохранитель. Он слишком много знает!»

...Ныне покойный Роберт Р. Паттерсон, а тогда заместитель военного министра, оплачивал стоимость работ по проекту. Однажды в сентябре 1944 г. он крайне обеспокоился, обнаружив, что выделил около двух миллиардов долларов на операцию, о которой почти ничего не знал. А вдруг это жульничество? А вдруг парламентская комиссия по расследованию выставит его на всенародный суд, и он будет вынужден сознаться, что выплатил два миллиарда долларов, даже не дав себе труда узнать, что там действительно происходит?

Поэтому он направил нью-йоркского ииженера-строителя Майкла Мэдигана, своего специального помощника, чтобы разобраться в этом деле. Мэдиган поехал и увидел такое, о чем не мог и мечтать ни один инженер: громадные здания, занимающие площадь в тысячи акров; новые города, не нанесенные на карту; тысячи новых сооружений, которые претворяли в жизнь невозможное; магниты гигантских размеров. Он также увидел, как на заводы непрерывным потоком, день и ночь, прибывают тысячи тонн сырья, но никогда не замечал, чтобы что-нибудь выходило из них. Чем больше он смотрел, тем более фантастичным казалось ему это предприятие.

Наконец Мэдиган вернулся и доложил Паттерсону: «Я побывал везде, все видел и могу сообщить, что вам не о чем беспокоиться».

Помолчав, он добавил: «Послушайте! Если эта штука сработает, они ничего не будут расследовать! А если она не сработает,., если она не сработает,— повторил он,— то и подавно они ничего не будут расследовать!»

Он сделал паузу, ожидая, когда его слова дойдут до сознания Паттерсона, и закончил: «Мы в армии создали много сумасшедших вещей, которые могли бы стать предметом расследований. Но рядом с этой безумной вещью все самое сумасшедшее, что мы делали, кажется разумным!»

...Одно забавное происшествие случилось -вскоре после завершения строительства ханфордских плутониевых заводов. Неожиданно ночью заводы погрузились в полную темноту, и все остановилось. Расследованием было установлено, что японский аэростат перелетел через Тихий океан и приземлился прямо на линию электропередачи, подающей ток заводам, произведя тем самым короткое замыкание. Японцы так и не узнали, что один из их аэростатов на целый час прекратил производство материала для атомной бомбы.

На этих заводах производился плутоний для бомбы, которая уничтожила Нагасаки.

ГЛАВА 14 Письмо редактору

Вскоре после того, как я стал работать в системе «Проект Манхэттена», генерал Гровс попросил меня составить список тем, которые я намеревался осветить в печати. В пункте 26-м значилось: «Отчет очевидца об испытании 15 июля в Нью-Мексико», к которому я в скобках добавил «если только очевидец выживет». Пункт 27-й касался отчета очевидца об атомной бомбардировке Японии, снова с добавлением «если очевидец выживет». Когда 15 июня я запротестовал и заявил генералу Гровсу, что мой наблюдательный пункт расположен слишком далеко («Как я могу написать рассказ очевидца, если нахожусь в двадцати милях * от места действия?»), он коротко заметил, что очень заинтересован в том, чтобы очевидец остался в живых.

Примерно в середине мая 1945 г. генерал Гровс вызвал меня в свой кабинет в Вашингтоне и показал карту Нью-Мексико, где точка рядом с Аламогордо была обведена большим красным кружком. Тщательно взвешивая слова, он сообщил мне, что в пределах этого кружка примерно 15 июля, через два месяца, будет испытана атомная бомба.