Люди и боги

— Лилит сказала, что…

— Не знаю. Может ты ее и вытащишь. — Он покачал головой. — Но я помогать не буду.

Ну, на это я и не рассчитывал.

— Так было бы не интересно, — пояснил Этьен, как бы извиняясь, и пожал плечами. Но он не извинялся.

— Больше ничего не хочешь сказать? — спросил я.

— Это ты ничего не хочешь больше спросить?

Теперь пожал плечами я.

— Нет. Всё равно не скажешь.

— И я нет. Всё равно не поймешь.

— Ну тогда пока!.. — помахал я рукой.

— Удачи! — Он повторил мой жест.

Я встал и пошел в сторону дороги. В спину донеслось:

— Стой.

Обернулся.

— Лови! — Этьен кинул мне светящееся нечто. Это была маленькая сияющая звёздочка. На ощупь холодная, и я бы поостерёгся предполагать, из чего та сделана. И не металл, и вообще непонятно что. Как будто кусочек светящегося газа.

— Что это?

— Желание.

— Какое еще желание? — Я нахмурился.

— Любое. Абсолютно любое.

Я молча рассматривал звезду, соображая, за что же мне такое счастье?

— Считай, что это подарок, — пояснил он. — Настроение у меня хорошее. Только не ошибись, когда загадывать будешь. Это должно быть что-то конкретное, совсем конкретное. Со всеми оговорёнными граничными условиями. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю. Спасибо. — Я развернулся и вновь побрел к дороге. Но на краю поляны развернулся и покачал желание на ладони.

— Знаешь, всё равно я рано или поздно до тебя доберусь.

Среброволосый в ответ усмехнулся. Не зло, с интересом.

— Вот как доберёшься, тогда и сразимся.

И исчез. А я развернулся и побежал.

Глава 26. Финиш

Бежалось легко, тело было как новое. Хотя кто знает, может оно и есть новое? Я не бог, чтоб оценить объективно возможности Этьена. Тем более, он в своём мире, и вообще-вообще всемогущ. Потому добежал быстро, почти не запыхавшись. Лес по обеим сторонам вдруг расступился, и глазам предстала картина: дымящаяся «Мазда», в лобовую протараненная «Мерином»; дверцы распахнуты, тела водителя и соседа раздавлены покореженным железом. Рядом еще две машины, перегораживающие броневику пути к отступлению. Тоже распахнутые, но пустые. Судя по всему, Настя развернулась и протаранила слабейшего из преследователей, а двое оставшихся ее блокировали…

…Да она мне на помощь решила идти! Вышла в рукопашку, в которой у неё мало шансов, потому что сзади умирал я!..

Из груди вырвался стон. Настюша-Настюша! Я молился, чтобы ты ушла, готов был пожертвовать всем для этого, а ты пожертвовала всем ради меня, чтобы вернуться!.. Чувство теплоты подкатило к горлу, а следом ещё большее чувство отчаяния.

Она сидела в луже крови, облокотившись на колесо, придерживая бок рукой, от которой шло голубое сияние. В мире магии, конечно. Была почти без сознания от истощения, но это сияние лишь отсрочивало неизбежное: повреждена печень. Кровь под рукой жирная, вязкая, чёрная. Я не специалист, но про это слышал или читал. А ещё слышал, что с таким не живут.

Она держала рану, из последних сил хватаясь за жизнь. Ждала меня, ждала помощи. И я не мог позволить ей умереть. Я должен найти выход! Ну же, Миха, думай. Тёмные не помогут, светлые тоже. Этьен не хочет, Лилит мертва. Думай, думай, не останавливайся! Что-то должно быть! Есть решение! Не может не быть!

Я обернулся. Красная дорожка. К этому колесу Настя ползла метров пять. Рядом следы еще одной машины, видимо той, на которой уехали оставшиеся «наследнички». Ранили, получили от Светочки приказ не добивать… Только то был последний приказ, который та отдала в жизни. Вот и драпанули ребята, спасая себя, ведь следом мчится орден. Вокруг разбросаны тела шестерых бойцов, и двое задавлены в протараненной «Мазде». Настя все-таки молодчина! Но среди убитых нет брюнета Коли, правой руки златовласки. А вот это очень-очень плохо!

Я присел. Настя дышала. Медленно, тяжело, натужно, но дышала. Приложил руку ко лбу, как делал Колян, вспоминая в подробностях его действия. Нет, ничего не чувствую. Ну почему боевые проклятья даются легко, а такое нужное лечебное колдовство даваться не хочет?! Отчаяние всё больше и больше овладевало мною. Начал ощупывать ее тело, может руки сами подскажут что делать? Ну хоть что-нибудь!

— Живи, Настюша! Слышишь, живи! — зашептал ей в ухо. — Я здесь, я помогу! — Настя приоткрыла один глаз и беззвучно пошевелила губами, пытаясь ответить.

— Я не брошу тебя, родная! Всё отдам! Только не умирай!

Она уронила голову, но сознание не потеряла. На каких резервах держалась — не могу даже представить.

Есть! Поймал! Искорки, толчки, токи энергии, колеблющейся под кожей! А я, оказывается, не такой профан!

Вера окрепла. Отчаяние отхлынуло, но затаилось, словно выжидая. Надежда умирает последней! Я это сделаю!

Сосредоточился. Руки опять заходили над телом, но теперь знали, что надо делать, что искать. Не до конца, только приблизительно, но уже кое-что. Закрыл глаза, и словно рентген или томограф осмотрел внутренние органы, повреждения и ранения. И понял, что всё равно бесполезно, повреждения слишком тяжелые. Лилит оказалась права, я ничего не смогу поделать. Печень восстановить нельзя, это не порез на руке.