Люди и боги

И больше всего он пишет, опираясь на версию о божественном происхождении Христа. Не только потому, что это совпадает с официальной точкой зрения, а просто потому, что эта версия дает больший простор для его поэтического воображения. Все-таки Влодов в первую очередь художник, поэт, а не ученый-историк. К слову, версия с НЛО в какой-то мере им уже отработана, да и в начале девяностых она уже не столь нова, поэтому менее привлекательна для Влодова. В эти годы, в годы возвращения религии, версия о божественном происхождении Христа представляется более современной, более интересной, чем все остальные. И Влодов с воодушевлением берется писать в этом русле. Правда, версия космического появления богочеловека нет-нет да и вплетается в его повествование.

Главное внимание поэта в стихах с божественным образом Христа обращено на взаимоотношения Христа с Богом-Отцом. Отношения, конечно же, непростые и весьма далекие от идеальных. Христос в стихах Влодова не хочет быть просто агнцем на закланье, он ропщет на Бога, который послал его на землю на ужасные муки. Звучит тема жестокости Бога-Отца к собственному сыну, которому он уготовил мучительную и позорную казнь на кресте. И получается, если он с собственным сыном так поступил, то что от него ждать простым смертным?

Бьется на плахе безумный истец,
Выгнул костлявую спину…
Сполохом молний ответил Отец
Блудному Сыну!

(«Пышных сионских мужей телеса…»)

А со своим окружением Христос у Влодова, как говорится, славный малый. Он добродушен и снисходителен ко всем, кто рядом с ним; по мере возможности, делает добрые дела. Но в то же время старается ничем не выделяться среди простых людей, скрывает свое божественное происхождение и свою силу, чтобы не напугать, никого от себя не оттолкнуть. Не отказывается он и от земных радостей: пьет вместе со всеми вино, не чурается женщин, он так же, как и другие, отягощен заботами и печалями и не пытается избегать этих тягот.

Почти все у него, как у человека. Но именно — почти. Бог ведь не может быть человеком по определению, даже если очень захочет. И эти причины Влодов тоже исследует в своих стихах. И это касается не только Христа, но Бога-Отца. В Предкнижье есть два стихотворения о той же самой проблеме, но уже касающейся Бога-Отца: почему надо следовать сказанному «Богу — Богово» и не нужно обретать человеческие черты, да и вообще лучше держаться от людей подальше. Об этом говорится в стихах «Явился Бог средь бела дня…» и «В глуши веков какой-то Бог…».

Во всей нарочитой простоте в Христе есть что-то инородное, чужое, ненастоящее, неземное, что настораживает людей. Да и проповедует он какие-то странные вещи. Ему не доверяют.

Внимал Иуда чуждому Христу:
«… познавший грязь, познает чистоту…»
Мрачнел Иуда: «Ха! Нагая ложь!»
«… познав суму, богатство обретешь…»
«… в клубке смертей — бессмертной жизни свет…»
…Клубок сетей на целый белый свет.

(«Внимал Иуда чуждому Христу..»)

Земной, рациональный ум Иуды не может понять всех этих хитросплетений. Для него белое — это белое, а черное — черное, и иначе быть не может. Поэтому невольно возникают мысли: что-то здесь не так, Христос не тот, за кого себя выдает. Что нужно «успеть предать его первым», пока он их не предал.

Иуда горяч и смугл.
Шагал из угла в угол,
Шагал из угла в угол,
Терзал запотелый ус.
А мысль долбила по нервам:
Успеть бы предать первым!
Суметь бы предать первым!..
Пока не предал Исус!

(«Иуда горяч и смугл…»)

Еще один адресат поэта — Сатана, Дьявол. Какое место он занимает в поэтической иерархии Влодова? Оказывается, поэт относится к нему с гораздо большим уважением, нежели к Христу или даже к самому Богу-Отцу. Для Влодова Сатана выше, значительнее Христа хотя бы потому, что является более древним персонажем и, если можно так выразиться, старше Христа, — и даже только в силу старшинства по времени появления Влодов не может для себя признать равными Сатану и Христа, а уж тем более, поставить Христа выше Сатаны. Христос для него всего лишь жертва в руках более могущественных сил: Бога-Отца и Сатаны. Влодов даже не до конца уверен в божественном происхождении Христа.

Но даже если он и Сын Божий, то для Влодова из всей этой божественной троицы, включая Сатану, — Христос стоит на самой низшей ступени.

Сатана для поэта фигура куда более значительная, потому что является воплощением Высшей Силы, и ничего человеческого, земного в нем нет изначально, а стало быть, это персона другой, более высокой ипостаси.