Люди и боги (СИ)

Я выпрямился и расправил плечи. Глаза полыхнули ещё сильнее, ослепляя клонящееся к закату солнце. Оставшиеся, самые стойкие автоматчики бегут в лес без оглядки. Добить! Надо добить! Чтоб знали, на кого подняли руку! Снова взмахнул руками, мобилизуя ниоткуда, словно с земли, новые полчища своей огненно-морозной армии, чтобы послать их вдогонку, истребить всех до единого…

…Как вдруг передо мной встали умоляющие глаза Консуэлы.

Ангел хорошая. Да, Этьен — то еще мурло, но эта испанка ни в чем не виновата. Она такая же жертва, как и я. И она всегда мне искренне сопереживала, помогала, нарушая инструкции. Она СВОЯ.

Снежинки опали. Я почувствовал, что задыхаюсь, что воздуха не хватает. Грудь вздымалась, двадцатиоднопроцентная смесь кислорода входила и выходила через легкие, но дышать было нечем. Во всём теле ощущалась лишь бескрайняя пустота, ничто, и от этого ничто было так плохо, как не бывает даже с самого сильного похмелья.

Голова закружилась, и я начал оседать на землю. Огромное торнадо, смерч из песка и дорожной пыли, видимый в этом мире след от снежинок, плавно оседал у меня за спиной. Мир мерк вместе с сиянием моих глаз. А затем наступила спасительная темнота.

Глава 27. Откровения и преображения

Странно, но по мирам в этот раз не летал. Очнулся сам, на той же самой дороге, окружённый пылающими машинами.

Это всё я?

Приподнялся. Голова тут же взорвалась болью. Тошнота схватила желудок в спазме…

Отпустило. Тупая боль в висках и затылке начала медленно проходить, а вместо неё в голове рождались удивление и недоумение. Да, недоумение! Я, конечно, ожидал чего-то сверхъестественного от боя, но не знал, что все будет настолько плохо! Темный мессия? Вот это я влип!

Машины пылали, выплёвывая из своего нутра клубы едкого черного дыма. Может это всё сон, всё не взаправду? Ущипнул себя. Больно! Да нет, ничего не приснилось. Я действительно был на грани, и меня действительно чуть не унесло за ту незримую черту, за которой собственное «я» растворяется в ненависти. А направила, подтолкнула к этой черте, как ни странно ангел, светлое существо. И это мне не нравилось больше всего.

Превозмогая тошноту, я сел и развернулся. Рядом, метрах в пяти, в пол-оборота, сидела Консуэла, устремив грустный взгляд на садящееся за лесополосой, что за полем, огромное багровое солнце. Вся такая же красивая, в своём викторианском старинном платье с непокрытой головой.

— Долго был в отключке? — спросил я хриплым сухим голосом

— Минут пять, — равнодушно ответила она. На лице маска спокойствия, но именно, что маска. И чем же вы, сеньора, расстроены?

— Стыдно?

— Мне не за что стыдиться. — Она безразлично пожала плечами.

Ага, как же! Совершенно не за что! Чуть не угробила человека, так туда ему и дорога! Обетованное, блин! Светлые существа!

— Понимаю, понимаю! — внутри закипел яд, и захотелось срочно его вылить. А сидящая рядом ангел годилась для этого как нельзя лучше. — Это не ты. Это все Контора. А ты всего лишь безвольный вестник ее воли. Ты же не могла отказаться, ослушаться приказа!.. — я рассмеялся. — Мы не при чём, мы белые и пушистые! У нас даже крылья есть, чтоб доказать, если кто не поверит!

Гордое равнодушное молчание, словно доктор выслушивает пациента после психической травмы. Мой выпад пропал втуне, а желчь закипела еще больше. Так, Миха, успокойся, подначками ты её не пробьёшь. Их специально учат, как с нервными срывами работать. Клиенты-то разные бывают, есть и психи, и много еще кто.

Но яд продолжал кипеть, ища аргументы, чтоб расшевелить это инфантильное существо. И ничего с ним я не мог поделать.

— Знаешь, а я кажется, понял, почему началось Великое Восстание вашего шамана!

— Он не наш.

— Ваш. Он — человек. Как и все вы. Да-да, я знаю, что все вы в прошлом люди. И этот… Этьен… Я вообще не понимаю, каким он боком богом числится при таких раскладах! Ну, да не важно.

— Ну, и почему же оно началось? — усмехнулась ангел, перескакивая тему, слегка добавив покровительственные нотки в голос.

— Не «почему», скорее «с чего». С такого же грустного ангела, разочаровавшегося в своей Конторе, и захотевшего что-то в мире изменить. И человека, могущего изменить это самое «что-то».

Я представил себе обрыв, сияющего белым пламенем Сына Зари, правую руку местного бога, творца, стоящего на краю, величаво взирающего на весь ужас, творящийся внизу, на планете. Причем ужас и боль представляли собой черный бесконечный океан, волны которого разбивались о края обрыва, и бессильно откатывались назад, чтоб вновь и вновь повторить попытку. А ангел стоял и смотрел на все печальным взглядом. Смотрел лишь до поры, пока не увидел Его, Невидимку со способностями и амбициями, дерзнувшего доказать, что может что-то изменить, перевернув данные свыше, иной сверхрасой, законы. Что было потом — представлял смутно, но только союз этих двоих мог привести к Великому Восстанию. Ибо шаман — всего лишь человек, и без помощи неких небесных «коллаборационистов» не мог бросить вызов Небу.