Люди и Демиурги(СИ)

Пес хрипел и рвался к горлу человека. Когти на лапах царапали грудь. . . Правый рукав набухал кровью. . . Правая рука не справлялась. . . Мокрый пытался вывернуться из-под псины, только не получалось.

– Сука!  Б. . . !  Сдохни, мразь! – заревел Мокрый и добавил еще множество слов из той прошлой забытой жизни.

Псина попыталась отпрянуть, дернула шеей и, взвизгнув жалобно, закатила глаза.

Пораженный Мокрый стряхнул с себя дохлого, обмякшего пса.

– Гюльнар!

Он встал, прижимая раненую руку к животу. В тумане вокруг ни малейшего движения.

– Гюльнар!

– Здесь. . . Помоги мне. . .

Он поспешил на слабый голосок.

Девушка сидела, опираясь спиной о камень, рядом с берегом. Бледная. . . . Из левого плеча торчит тусклая, металлическая стрела с коротким опереньем.

Мокрый присел рядом на корточки.

– Болит?

Девушка слабо улыбнулась. На губах кровавая пена.

– Вытяни ее. . . Быстрее. . .

– Наконечник порвет легкое!

– Уже. . . порвал. . . Стрела из серебра. . . вытяни. . . я не могу. . . .

Гюльнар показала правую ладонь, покрасневшую с порванными волдырями от ожогов.

«Оборотни не любят серебро. . . »

– Быстрее. . .

Мокрый ухватил стрелу левой рукой покрепче и потянул.

Девушка поджала губы. Слезы покатились из глаз. Крупные и прозрачные. . .

– Не идет. . .

– Рви. . . Быстрее!

Он рванул.

Гюльнар крикнул так пронзительно, словно стрела ей вонзилась в сердце!  Кровь за струилась из раны, заливая платье . . . алая кровь. . .

Мокрый отбросил стрелу, зажал ладонью рану.

– Не поможет, . . . Отнеси меня в лес. . . к дубу отнеси. . .

Мокрый подхватил Гюльнар на руки, перетерпев приступ боли режущей в правой руке.

Совсем легонькая. . .

Раня босые ноги о камни и сучья, Мокрый забрался выше по склону шагов на тридцать и у первого же молодого дубка опустил девушку на землю. Она обняла ствол дерева обеими руками.

– Иди. . . Теперь иди. . .

Ее левый бок весь вымок в крови.

– Иди. . . Все будет хорошо. . .

Он неторопливо спустился вниз, нашел свои тапочки с белыми буковками «третья палата» на носах. Обулся. Ждал что позовет. Не позвала. . . .

Проверил псов на дохлость, потыкав в носы стрелой. Хозяина псов Мокрый нашел в нескольких шагах. Человек лежал на спине с черным лицом. Корни сосны обвились вокруг его шеи. Мертвее мертвого. . .

«Магия Гюльнар? »

Мокрый стянул с трупа плащ, кожаную безрукавку, сапоги, пояс с ножом. Подобрал колчан со стрелами и арбалет. Сложил горкой на берегу. Сел рядом. Рука тупо ныла, но уже не кровила. Зато заныли царапины от грязных собачьих когтей на груди и спине.

Появилась на шее дрожь, растеклась по спине и по плечам. Дрожь не от холода. . . Зубы выстукивали неизвестно кому послания азбукой Морзе. . .

«Меня могли убить. . . Так просто. . . случайно. . . »

Мокрый стянул куртку, нижнюю рубаху. Раны от собачьих клыков опять засочились кровью.

«Надо перевязать. . . »

– Не надо. . .

Гюльнар стояла рядом. Платье в крови, но сама уже румяная, бодрая с блеском в глазах.

– Ты в порядке?

– Сначала займемся тобой.

Она бережно взяла правую руку Мокрого и наложила ладонь прямо на раны. Легонько прижала. Мокрый заглянул в ее глаза и замер. Зеленые зрачки заполнили глаза девушки так, что и белков не разглядеть. Золотые искорки кружились в них хороводом.

– А. . .

– Уже все!

Гюльнар моргнула и ее глаза опять стали обычными человеческими.

Она погладила Мокрого ладошкой по щеке.

Рука уже не болела. Раны затянулись и превратились в белые полоски шрамов.

– Как ты это сделала?

– Никак!  Идем купаться!

Она вошла в заводь не раздеваясь и нырнула. Без всплеска.

Мокрый снял штаны и подштанники и последовал за нею. Зашел в воду по пояс, огляделся. Гюльнар не видно. Осторожно помыл руку, оттирая засохшую кровь.

– Гюльнар!

– Я здесь!

Она уже оказалась позади!

Над водой только голова с мокрыми волосами торчит.

– Эти царапины тоже надо залечить.

– Ты-волшебница?

– Все люди леса умеют лежит раны, забирая силу у деревьев. Разве ты не знал?

Мокрый вздохнул.

– Я ничего не знаю и ничего не помню. Расскажи мне про свой мир.

– Потом. . .

Она поднялась из воды. Ее маленькие груди оказались доступны взгляду. Налитые как спелые яблочки. Пятна вокруг сосков набухшие. . .

Она обняла Мокрого, прижалась к нему тесно. Макушка как раз ему под подбородок достала.

– Чем может женщина отблагодарить мужчину?  Только собой. . .

– Я. . .

– Молчи!

У берега можно было сидеть на плоском камне, погрузившись по шею в горячую воду.

Мокрый сидел, а Гюльнар неторопливо двигалась, обхватив нежно его шею. Ее груди терлись о его грудь. Волны кругами бежали от них к берегам, полускрытым в тумане. Когда весь мир рухнул в сладкий омут, Мокрый ощутил что растворяется в восхитительной девочке, в воде, в камнях, в земле, в этих деревьях. Сливается со всем миром и исчезает как личность, как сознание. . .

– Я не буду звать тебя «мокрый» , твое имя– Николай, если коротко Ник. – Прошептала Гюльнар в ухо потрясенному небывалым оргазмом мужчине.

– О-о-о. . .

– Спасибо тебе, Ник, ты спас меня. Против человека с серебряными стрелами и двух псов мне одной было не устоять. . .

Фараоси Домхан-так называли этот мир домхане, коренные его обитатели.