Люди и драконы

Кабина лифта остановилась. Бек неохотно последовал за ксексианином в коридор, лихорадочно перебирая в уме десятки отчаянных, но неосуществимых планов своего освобождения. Вряд ли можно было ожидать милосердия со стороны Птиду Эпиптикса, но любого рода действие было бы все же предпочтительнее покорной уступчивости. Нужно найти хоть какое-нибудь средство самозащиты — годится любое, пусть даже придется драться, бежать, прятаться, хитрить… Только не сдаваться!

Эпиптикс неожиданно повернулся лицом к нему и поднял руку.

— Сюда, — раздалось из переводчика на его груди.

Бек подался всем телом вперед. Ну! Смелее!..

И тут же уныло расслабился. Легко сказать — действуй! Как действовать? Пока что ксексиане не причинили ему вреда, и все же… Звуки, которые он вдруг услышал, заставили его встрепенуться: ужасный прерывистый скрежет, переходящий в хрип. Совсем не нужно было напрягаться, чтобы понять природу этих звуков — язык боли универсален.

Ноги у Бека подкосились, он схватился рукой за стену. Громкий скрежет распался на отдельные щелчки, звуки задрожали, повисли в воздухе, стали едва слышными.

Ксексианин продолжал бесстрастно смотреть на Бека.

— Сюда, — повторил голос переводчика.

— Куда это? — прошептал Бек.

— Сейчас увидите.

— Я не тронусь с места.

— Идите — в противном случае вас понесут.

Бек стоял, не зная, как поступить. Ксексианин сделал шаг в его сторону, и ему ничего не осталось как подчиниться.

Металлическая дверь отъехала в сторону, в образовавшийся проем с оглушительным воем ворвался холодный сырой ветер. За всю жизнь Беку не приходилось видеть более унылого пейзажа. Островерхие вершины, словно зубы крокодила, обрамляли линию горизонта, по небу неслись, сталкиваясь и нагромождаясь друг на друга, черные и свинцовые тучи, проливающиеся траурными завесами дождя. Равнина внизу — сплошные развалины. Высоко в небо вздымались искореженные, насквозь проржавевшие стальные фермы и балки, обвалившиеся стены и крыши превратились в груды почерневших кирпичей и грязной черепицы. Те участки стен, которые продолжали стоять, покрывали уродливые зловещие пятна плесени. Во всей этой безрадостной картине не ощущалось никаких признаков жизни, никакого намека на какие-нибудь перемены к лучшему — всюду царили запустение и безнадежность. Глядя на это, Бек невольно испытал сострадание к ксексианам, независимо от грехов, которые они совершили… ведь ксексиане тоже хотели счастья и мира.

Бек и Птиду Эпиптикс стояли на пороге единственного уцелевшего сооружения и глядели на темные силуэты внутри открывшегося перед ними загона. Кто это? Люди? Ксексиане?

На этот, еще не произнесенный вслух вопрос, ответил голос переводчика:

— Это последние из читуми. Остались только таупту.

Бек медленно направился к загону. На сгрудившихся в кучу, чтобы защититься от холодного ветра, читуми было невозможно смотреть без сострадания. Подойдя поближе к защитному заграждению, Бек заглянул внутрь. Читуми, повернувшие голову в его сторону, казалось, скорее чувствовали, чем видели его приближение. Вид у них и в самом деле был жалкий: лохмотья едва прикрывали обтянутые кожей скелеты несчастных существ. Они принадлежали, безусловно, к той же расе, что и таупту, но несходство между ними было разительным: несмотря на позор пребывания в загоне, на царившее в нем убожество, эти существа буквально излучали одухотворенность. Древняя, как мир, история: торжество варварства над цивилизацией. Бек бросил ненавидящий взгляд в строну Эпиптикса, в котором видел средоточие зла и порока. Приступ внезапно вспыхнувшей ярости заставил его позабыть обо всем на свете, в исступлении он бросился вперед, неистово размахивая кулаками. Читуми одобрительно загудели, подбадривая его, но толку от этого было мало. К Беку бросились находившиеся поблизости таупту и, прижав его к стене, держали, пока он не прекратил сопротивление и не обмяк.

Все тем же бесстрастным голосом Птиду Эпиптикс произнес:

— Вот это и есть читуми. Их осталось совсем немного, и скоро они будут полностью уничтожены.

До Бека донесся еще один душераздирающий скрежещущий звук.

— Пытаете читуми да еще заставляете других слушать?

— Ничего не делается без особой на то причины. Следуйте за мной и посмотрите.

— Я уже достаточно нагляделся.

Бек посмотрел вдаль, пробежался взглядом вдоль линии горизонта. Помощи ждать было неоткуда. Эпиптикс дал знак. Двое таупту поволокли его назад, в здание. Бек сопротивлялся, брыкался ногами, пытаясь высвободиться, но все было тщетно. Таупту внесли его в помещении, залитое ярко-зеленым светом. Бек тяжело и часто дышал, двое таупту стояли рядом с ним.

— Если вам удастся обуздать ваши агрессивные устремления, — раздался бесчувственный голос переводчика, — вас освободят.