Люди и драконы

Василиса прошмыгнула внутрь, и Герман закрыл вход. Там было довольно тепло. Это первое, что она почувствовала. Тьма была еще более густой, поэтому ей показалось, что она в вакууме. Внутри черной космической пустоты. Как в квадрате Малевича. Герман где-то возился, и тьма неожиданно рассеялась пламенем свечи. Пламя осветило помещение, и Василиса смогла заметить, что оно относительно невелико, но и не крохотное. Два человека могли бы с комфортом там расположиться, если это было необходимо. В углу стоял пенек, видимо, заменяющий Герману стол. Была набросана одежда, лапник. То, что Василиса приняла за свечу, оказалось керосиновой лампой. Здесь был даже своеобразный уют.

— Сколько романтики! И давно ты здесь?

— С тех пор, как исчез. Около недели.

— И как же ты обходишься?

— Очень просто. Купил концентратов, спички. Костер всегда можно развести. Спать тепло, сухо. Нормально.

— И сколько ты собирался здесь находиться? А если бы я не отправила тебе сообщение? Надеюсь, ты не планировал провести здесь остаток жизни в размышлениях?

— Нет, что ты. — Герман улыбнулся. — Не планировал. Я и сам хотел тебя найти. Спросить, как там обстановка. Я просто хотел переждать. Я не думал, что и на тебя будет охота. Ну а потом я, естественно, вернулся бы к нормальной жизни.

— А почему ты сбежал сюда? Как тебе вообще пришла в голову эта идея?

— Сам не знаю, как. Я хотел попасть на раскопки. В какой-то миг мне показалось, что здесь я смогу найти ответ. Я был как в бреду. Поезд, станция. Я вышел. У меня была карта, я пошел в лес. Шел несколько часов, но нашел быстро. Ничего примечательного не было, но я хотел покопаться сам. Только там я понял, что, вероятно, сошел с ума, так как не имел ни палатки, ни запаса вещей, ни спальника. Было уже поздно, нужно было искать ночлег. Я знаю, что в лесах часто бывают избушки для охотников — хотел поискать такую. Но наткнулся на эту пещеру. Тут даже были теплые вещи. Сначала я испугался, что здесь кто-то есть, и вышел обратно, но становилось холодно, я замерз, поэтому решил войти и переждать хотя бы ночь, а там видно будет. И, собственно говоря, мне уже было все равно. Утром я позавтракал всухомятку и пошел осматривать окрестности. Недалеко отсюда я нашел ручей. Вода как слеза! Я напился, вернулся обратно. И ты не поверишь, но в углу этого жилища я нашел кастрюлю и чайник! Я решил остаться ненадолго, покопаться, потом позвонить тебе. Но ты сама меня нашла. Вот и вся история. Давай чаю попьем с дороги и все друг другу расскажем.

— Давай, если не шутишь. А вдруг хозяин вернется? Ведь кто-то оставил здесь вещи?

— Все может быть. Но пока никого нет. Не будем забегать вперед, нужно решать проблемы по мере их появления. Возможно, я говорю — возможно, это было пристанище временное бомжа и он нашел кое-что получше и поближе к городу. Садись вот сюда. — Герман показал Василисе на пенек возле большого пня а-ля стол. — Устраивайся поудобнее.

Василиса села на предложенное место. Она испытывала немного странные ощущения от нереальности всего происходящего. Дом, работа, даже машина казались ей сейчас атрибутами совсем другого мира, в который ей уже не суждено вернуться. Она смотрела на Германа, который молча возился с чайником, пытаясь вскипятить его на некоем небольшом костерке, весьма компактно и хорошо устроенном. «Прямо как в средневековье попала, — подумала Василиса, — а мы дети Робин Гуда!» Ей показалось, что в Германе что-то изменилось. Совсем чуть-чуть. То ли он стал горбиться, то ли голос сел, но что-то было не так. Хотя, конечно, она могла немного от него отвыкнуть, да и необычность обстановки, скорее всего, играла свою роль. Наконец чайник вскипел, и Герман поставил его на подставку. Достал с небольшой полочки, вытесанной из камня, чай, сахар, конфеты, печенье и поставил на стол.

— Ешь. Если ты голодная, могу сварить тебе лапшу. Быстрого приготовления, конечно, но другой нет. Есть еще тушенка. И рыбные консервы. Выбирай.

— Давай лапшу и тушенку. Что-то я проголодалась. А стаканы у тебя есть? И тарелки?

— Да, купил на автовокзале набор дешевой посуды. — Он поставил на стол стаканы и тарелки, насыпал в одну из них лапшу из пакетика и накрыл другой. — Пусть запарится. Подожди пять минут. Я пока тушенку открою.

— А ты будешь со мной есть? Одной не хочется.

— Я ел вообще-то, но чаю выпью.

— Хорошо. — Василиса поерзала на стуле, наблюдая, как Герман открывает банку. Она почувствовала покой, совсем как дома, и хотела оттянуть начало разговора. Было тепло и уютно, ее разморило, стало клонить в сон, и выслушивать пугающие откровения ей расхотелось.

Герман поставил керосинку на полку, отчего стол погрузился в полумрак, и обстановка стала таинственной и непредсказуемой. В такой обстановке могло произойти все, что угодно, даже убийство. Василиса поежилась.

— Тебе холодно? Накинь мою куртку. — От Германа не укрылось ее движение. — Все уже готово, — он подвинул ей тарелку, — ешь.

Василиса набросилась на еду.

— А это вкусно! Или я с голодухи? Почему мы дома никогда не ели лапшу с тушенкой? Сейчас вижу, мы много потеряли.