Люди и фразы (сборник)

Говорить о вере можно по-разному, не случайно и апостол Павел упоминал «языки человеческие и ангельские». Ангельскими мы не владеем, да и не нужно нам ими владеть — но все ли так просто и с языками человеческими?

Человеку неискушенному часто кажется: да, все просто. Достаточно поговорить с человеком на языке, который он понимает, и можно объяснить ему абсолютно все, что только захочется. Но не всегда это удается. Человек может воспринимать информацию, но при этом она обязательно ложится на существующие у него представления о мире. Например, когда люди из малых народов России слышат или читают Библию на русском языке, они обычно способны понять написанное, но воспринимают это как рассказ о русском Боге. Дескать, у каждого народа есть своя вера, у нас такая, у русских — другая. И порой только перевод Слова на родной язык способен убедить такого человека, что Христос спасает людей вне зависимости от их национальности.

Но любой человеческий язык выражает определенный опыт народа; за каждым словом стоит некое понятие. Например, буддисты (буряты, тувинцы или калмыки) легко согласятся, что каждый человек грешен и нуждается в спасении. Но под грехом они будут понимать причинение страданий живому существу: зарезал барана — тяжко согрешил. А спасение будет для них означать выход из череды перевоплощений, растворение в абсолюте. Конечно, все это мало похоже на христианский взгляд.

Но даже понятие греха есть не у всех народов. Один из западных миссионеров, работавших в 1960-е годы среди племен Новой Гвинеи, у которых еще существовало людоедство, рассказывал в своей книге, что пересказ Евангелия был понят ими совершенно не так, как он ожидал. У них не было такого понятия, как «предательство», и в Евангелии им больше всего понравился… Иуда. Он выбрал удачный момент и отправил на смерть доверившегося ему Иисуса — вполне нормальная практика для этих людей.

Миссионеру пришлось искать какой-то эквивалент в собственной культуре этого народа, чтобы передать Благую Весть. И он нашелся. Оказалось, что бесконечную вражду между двумя деревнями в этих краях прекращают так: одно селение дает другому на воспитание ребенка, которого называют «ребенком мира», и он, ребенок, выступает как заложник. Но если с ним что-то случится, то его родичи пойдут на это селение войной. И вот миссионер рассказал своей пастве: человечество поссорилось с Богом, и Бог дал человечеству Своего Сына как «ребенка мира». Люди убили его, но Бог их простил. И папуасы прекрасно поняли такую проповедь, оценили глубину Божьего милосердия и ценность жертвы Иисуса.

Мы, конечно, живем в совершенно ином мире, всем прекрасно известно, что Иуда — гнусный предатель и слова христианского лексикона у всех на языке. Только… как употребляет их современный мир? Откроем любой глянцевый журнал, и увидим, что «искушение» — это что-то очень дорогое и желанное, не всякому по карману. А «духовность» — это такой «винегрет» из самых разнообразных учений, в основном оккультного характера. А что такое «исповедь грешницы»? Недорогое вино. Во что порой превращается слово «любовь», не стоит и вспоминать.

И если проповедник будет употреблять самые замечательные слова, он рискует промахнуться — для аудитории они могут означать что-то совсем другое. А если придется сначала устанавливать точное значение слов, для самого главного может не остаться времени.

Но порой проблема таится как раз там, где все выглядит ясным и понятным. Что может быть понятнее слов «вода» и «вино»? Они встречаются в Библии постоянно, и каждый человек с ними прекрасно знаком. Вино еще могли делать по-разному, но уж вода точно везде и всегда одинакова. Это так, но неодинакова для разных народов ее доступность, а следовательно, значение, которое ей придается. Всем известно выражение «живая вода», в Библии оно обычно обозначает Божью благодать, изобильно даруемую людям. Но что конкретно имеется в виду? Народы Сибири, живущие среди великих рек и обильных снегов, не оценят этого так, как народы Средней Азии, где от наличия воды порой зависит жизнь. Так это было и в библейских землях: воды всегда не хватало и родники, дающие чистую, вкусную, свежую воду, которую называли «живой», были величайшей ценностью.