Люди и фразы

Годится ли один ответ для любого человека и любой ситуации? Достаточно ли повесить на нечто старое и привычное новую вывеску — или нужно находить какую-то новую форму общественных отношений, испытывая «тоску по империи» или желая открыть «счет в православном банке»? Ой, простите, забыл: ведь в православной империи и банки все — православные?.. Статьи третьего раздела посвящены истории, причем не просто изложению давно минувших событий, но их современному осмыслению. Что нового можно сказать о Второй мировой войне? Где лежит граница между «русским», «советским» и «российским»? Тем более, когда все это живет в одном человеке? А лихие девяностые? Для одного — проклятые, для другого — благословенные? Без попытки понять, как мы стали такими, как наша страна достигла своего нынешнего состояния, мы еще долго можем блуждать в темноте и удивляться, почему она не совсем такая, как нам хотелось бы. Четвертому разделу дано самое общее название — «Жизнь». Действительно, здесь вспоминается удивительная человеческая судьба «просто Натальи Леонидовны», которая открыла постсоветскому обществу удивительный мир не менее удивительного человека — Клайва Стейплза Льюиса. И здесь же говорится о простых, но таких значимых для нас вещах, как «музей маленького человека», и задается вопрос: а что собираемся мы делать, «дождавшись варваров» на улицах наших городов? И не в том вопрос, какой будет разрез глаз и цвет кожи у москвичей через 300–500 лет, как правильно замечает автор. Что станет с православной верой, кто будет ее носителем и хранителем, да и насколько этот вопрос нас волнует сегодня?.. Умение Андрея Десницкого вести спокойный разговор на беспокойные темы — именно так можно было бы определить стиль этого сборника — уже по достоинству оценили слушатели передачи «Религиозная энциклопедия» из цикла радиопостановок «Мир. Человек. Слово», которые уже не первый год еженедельно идут на «Радио России». И если вам не приходилось слышать эти передачи в прямом эфире — сегодня все материалы как в текстовом, так и аудиоформатах находятся на сайте www.mir-slovo.ru . Сегодня такой разговор о Церкви и мире, который ведет Андрей Десницкий в своих публикациях, и есть единственно правильный формат нашего общения с «миром сим» — во зле лежащим, но все же по добру тоскующим… Всегда оставаться «истинным нарнийцем» — вот что хотелось бы пожелать и автору, и читателю в заключение!

Протоиерей Павел Великанов,

секретарь ученого совета Московской духовной академии,

доцент, главный редактор портала «Богослов. Ru»

Смыслы

«Даже если Нарнии нет»

В одном советском кинофильме про целину был такой эпизод: хлеб гибнет от засухи, дождя все нет. И вот главный положительный герой, коммунист, в бессилии опускается посреди пересохшего поля на колени и молится: «Боже, если ты все-таки есть, пошли нам дождь!» Молится он минуту или даже две — и видит, как темнеет край неба. Но это оказался вовсе не дождь, а самое страшное — пыльная буря. Так неизвестно кто якобы доказал тому коммунисту-целиннику, что Бога все-таки нет. Кто бы это мог быть, кстати?

Наверное, каждый верующий бывал хотя бы однажды в положении этого человека. В критический момент вдруг приходит страшная мысль: а если никого на самом деле нет, все эти молитвы обращены в никуда, все эти богослужения и посты — пустая трата времени и сил? Что, если в свой последний час кора нашего головного мозга будет медленно погибать от недостатка кислорода и все эти туннели и светящиеся существа — всего лишь прощальные галлюцинации, все умершие родные — просто воспоминания детских лет?

И нет тут никаких убедительных доказательств, вера, она на то и вера, что принимается сама по себе, не вытекает из аргументов. Если принять, что существует только материальный мир, все можно будет объяснить рационалистически, а если что-то объяснению не поддастся — это просто наука пока не все тайны раскрыла. Ведь и молнию когда-то считали «перуном Зевса», а теперь мы знаем, что это электрический разряд, и даже защищаться от него умеем.

И ведь при таком подходе человек может даже очень сочувственно относиться к христианству. Один замечательный человек, ученый-историк намного старше меня, говорил мне незадолго до своей смерти, что считает нравственное учение Иисуса наивысшим среди всех прочих, но при этом видит в Иисусе просто человека и после смерти ничего для себя не ждет. Он сам следовал евангельским нормам, как мало кто из христиан решается им следовать, но все-таки жил и умер без веры. И таких людей не так уж и мало.