Люди и ящеры

— Господа! Рад доложить, что наступление ящеров остановлено вот здесь, — не оборачиваясь, генерал ткнул указкой в нижний край карты, — примерно в середине ущелья Алтын-Эмеле

— Браво, — отозвался канцлер. — Но каковы потери?

— Весьма существенные. Больше тысячи человек убитыми, ранеными, больными и пропавшими без вести. Седьмая дивизия лишилась почти трети своего состава, егерские эскадроны поредели. Но уже подошла восьмая дивизия, а в скором времени прибудет девятая. Фланги позиции сейчас уперты в снежные вершины, что исключает обход сколько-нибудь серьезными силами. Таким образом, за южное направление некоторое время можно не беспокоиться.

— А за северное? — спросил морской министр.

— Об этом доложит начальник Главного разведывательного управления.

Оберст Ольховски мимолетно улыбнулся. Флот всегда прежде всего интересовало северное направление, поскольку его главные базы находятся у границы с Муромом.

— А я же хочу сделать несколько предложений, — продолжил начальник курфюрстенштаба. — Во-первых, все три дивизии в ущелье следует свести в отдельный армейский корпус и ни в коем случае его не раздергивать. Как только ляжет снег, угроза со стороны ящеров исчезнет до следующего лета. Тогда все три наши дивизии следует перевести в Остланд и там компактно расположить за линией фортов на границе с Покаяной. Такой сильный резерв может очень пригодиться зимой. Быть может, даже решит судьбу кампании. Считаю, что возглавить этот корпус должен прекрасно себя проявивший командир седьмой дивизии Венсан де Шамбертен. Ходатайствую о присвоении ему звания генерал-лейтенанта, ваше высочество.

— Согласен.

— Три тысячи шестьсот талеров в год дополнительно, — сообщил Мамулер.

Но его реплику, как можно было и ожидать, оставили без внимания.

— Предлагаю также произвести оберста Кранке, командира семьдесят первого полка, в генералы пехоты и назначить командиром седьмой дивизии

— Позволю себе напомнить, — скрипуче сказал министр финансов, — что перед присвоением первого генеральского звания полагается полугодовой испытательный срок.

Курфюрст кивнул.

— Это верно. В уставе записано. Так что, Джон Александрович, назначайте пока Кранке исполняющим обязанности командира дивизии в прежнем чине.

— Оберст Алоиз Кранке лично водил свой полк в штыковую атаку, ваше высочество. Получил сабельную рану, но остался в строю. Его полк потерял четыреста восемнадцать человек убитыми, но не дал прорваться ящерам в самый критический момент.

— Я это знаю. — Курфюрст встал и прошелся по кабинету. — Но я знаю также о засаде, в которую генерал Шамбертен на редкость удачно посадил егерей и тем спас пехотинцев Кранке от уничтожения.

— Критическая ситуация сложилась не по вине командира полка.

— В любом случае устав есть устав, и не верховному главнокомандующему его нарушать. Однако мы можем сделать кое-что другое.

Курфюрст еще раз прошелся вдоль стола.

— Скажите, а чем вы хотите наградить оберста Кранке?

— Серебряным Крестом.

— Бронзовый уже есть?

— Нет, но...

— Понятно. Утверждаю. А еще как верховный главнокомандующий приказываю добавить к ордену именную шпагу. За получением почетного оружия явиться лично, как только позволят обстоятельства. Если же обстоятельства не позволят, я сам явлюсь. Надеюсь, это немного скрасит ожидание генеральских эполет?

— Замечательно, Бер... ваше высочество.

— Это еще не все. Приказываю переименовать семьдесят первый полк в «семьдесят первый гвардейский Его Высочества пехотный полк» с запретом расформирования части на все время существования Поммерна.

— На все время? — переспросил министр финансов.

— Dixi.

— Такого еще не было с момента создания курфюрстенвера, ваше высочество.

— Что ж, теперь будет. Давайте войдем в историю.

— А сколько стоит вхождение в историю? — осторожно продолжал интересоваться министр финансов.

— Не понимаю. Какая связь?

— Денежное довольствие семьдесят первого полка останется прежним?

Курфюрст удивленно поднял брови.

— Конрад, помилуйте, что проку в гвардейском мундире, если его карманы пусты?

— Так-то оно так, ваше высочество, но это еще триста семьдесят тысяч талеров в год. Не считая стоимости этих самых мундиров.

— Дорогой Конрад! Гвардия есть гвардия. На ней не экономят. И потом, мы сегодня еще и миллиона не спустили, а вы уже расстраиваетесь.

— Что, речь пойдет о миллионе? — упавшим голосом спросил Мамулер.

— Видите ли, при меньших расходах нет смысла собирать нашу кампанию, — царственно пояснил Бернар Второй.

С монархом, пусть даже и конституционным, много не поспоришь. Мамулер замолчал, с грустью ощупывая свою горемычную папку. Вероятно, пытался определить степень ее похудания. На курфюрста эта пантомима не подействовала. С редким бесчувствием Бернар Второй предложил послушать информацию о том, что же происходит на Севере. Чтобы немного развлечь министра финансов.

Главный шпион Поммерна без промедления занял место у карты