Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

Например, Н.А Свитков (Степанов) в своей брошюре[157], базирующейся, судя по всему, на материалах французской антимасонской лиги, приводил список русских масонов, насчитывающий сотни фамилий, и хотя туда попало несколько лиц, никогда никакого отношения к масонству не имевших, вплоть до Ленина, в основе своей список совпадает со списком Берберовой, несмотря на то, что составлен на полвека раньше.

Большинство белоэмигрантских разоблачительных публикаций тридцатых годов легко возводится к брошюре Свиткова, добавлены лишь эмоции да домыслы, хотя и тут есть исключения. В нескольких публикациях этого рода, например, структура, иерархия и даже состав масонских лож в эмиграции воспроизводились в целом почти верно, хотя авторам свойственно было расширять список, зачисляя в масоны почти всех заметных людей, от Бунина до Ленина.

Помимо авторов, преследующих те или иные конъюнктурные соображения, были и историки, стремившиеся объективно разобраться в проблеме, не ставя себе задачей любыми средствами доказать то или иное мнение, не сообразуясь с фактами. На протяжении многих лет работали над темой масонства О.Ф. Соловьев, В.И. Старцев, А.Я. Аврех, и их публикации выгодно отличались от обычных публицистических писаний осторожным обращением с фактами и постоянными архивными поисками. Беда в том, что фактов в их распоряжении было не так уж много.

Почти все авторы, пишущие о русском масонстве XX века, вынуждены были в качестве опорных перебирать одни и те же несколько цитат, домысливая и догадываясь обо всем остальном. Они и сами это прекрасно понимали: «что же касается источников, то их действительно не так много <…> Упоминания о масонских связях А.Ф. Керенского, Н.В. Некрасова, М.И. Терещенко и А.И. Коновалова в воспоминаниях П.Н. Милюкова, вышедших в свет в 1955 г., и письма Е.Д. Кусковой, приведенные в книге Г.Я. Аронсона „Россия в эпоху революции“ <…> мемуары И.В. Гессена и книга С.П. Мельгунова»[158].

До выхода книги Берберовой публикации подлинных масонских документов можно было пересчитать по пальцам, и самой значительной из них была статья Б.И. Элькина[159]. Почти все документы взяты из зарубежных архивов, реже – из государственных, а в большей степени из частных собраний.

Документов, непосредственно относящихся к политическому масонству предреволюционных лет, в российских архивах удалось обнаружить не много. До сих пор наиболее обстоятельно исследовано по первоисточникам лишь так называемое «полицейское» масонство, т.е. старательная, но безрезультатная охота на масонов, а в еще большей степени – донесения о ложах или даже целых грандиозных масонских сообществах, которые существовали только на бумаге, – инспирированные царской охранкой из карьерных соображений, а также авантюристами всех мастей из соображений корыстных или тщеславных, – случаи нередкие в то богатое на политические провокации время.

Каким образом царская полиция пыталась разоблачать несуществующие масонские ложи, получая под это правительственные субсидии, весьма красочно описано в книгах О.Ф. Соловьева и А.Я. Авреха[160], пользовавшихся материалами архивов Департамента полиции и охранных отделений.

Причины, почему эта область оказалась исследована лучше других, очевидны: эти документы в российских государственных архивах представлены с достаточной полнотой. За недостатком других источников историкам остается либо счесть, как это сделал, например, А.Я. Аврех, что полицейское масонство преобладало и ничего серьезного не было, либо пытаться реконструировать историю масонства по сохранившимся намекам или косвенным свидетельствам, как поступила Берберова. В последнем случае претендовать на абсолютную истину трудно, зато результаты оказываются более впечатляющими.

В семидесятые-восьмидесятые годы больших успехов, чем в России, достигли зарубежные ученые, и в те времена имевшие доступ к архивным источникам разных стран и возможность обобщить гораздо большее количество свидетельств и документов. Здесь нужно назвать прежде всего упоминаемого Берберовой американского ученого Натана Смита и польского историка Людвика Хасса, которым принадлежат наиболее серьезные работы о русском масонстве.

Все настоящие публикации российских ученых на эту тему относятся к концу восьмидесятых – началу девяностых годов, то есть появились уже после выхода книги Берберовой.

«Люди и ложи».

Историю создания книги Нина Берберова довольно обстоятельно изложила в собственном предисловии. Добавить к этому можно только то, что в «Курсиве» она рассказывала, как Хатисов в Париже советовал ей «стать членом женской ложи и затем написать роман о современном русском масонстве»[161]. Хатисов оказался неплохим пророком. «Люди и ложи» Берберовой, правда, не роман, но по увлекательности не уступят хорошему роману.

Эта книга написана не столько историком, сколько современником, со всеми вытекающими из этого достоинствами и недостатками. Отсюда многочисленные неточности, но и редкая осведомленность и редкая же популярность у читателей.