Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

В начале этого века среди кадетов (не говоря уже об октябристах) было немало людей, которым этот шаг казался трудным, может быть, даже рискованным для их внутреннего спокойствия и совести. Принимая во внимание их титул, их класс, роль их предков в русской истории, а иногда и их религию, мы не знаем, и вряд ли узнаем, как пришли к такому решению Трубецкие, Долгоруковы, Шаховские, и сколько длились их колебания: дать клятву, которая превосходит по значению все остальные клятвы, включая и ту, которую дает человек государству, которому служит, которую дает человек религиозный, положив руку на Евангелие, в верности своей родине и вере. Принять ритуал, поклониться эмблемам без скептических усмешек, согласиться с тем, что иногда политические полувраги или люди, которых не уважаешь, будут подавать им тайные знаки, обращаться к ним на «ты», и встречать их в ложе поцелуями, должно было порой казаться не таким уж легким. Среди предков Долгорукова были не только московские владетельные князья, но и вольнодумцы, и даже – православные святые. У князя Долгорукова был прапрадед, которого императрица Анна Иоанновна казнила в 1739 г. в Новгороде топором на площади.

Я знала и Барятинского, и Волконского, которые не задумываясь и с удовольствием стали Учениками, Подмастерьями и Мастерами. Но, видимо, Долгорукову все это было не так легко, и теперь Россия, которая была его собственной страной, а не случайностью, была у него отнята, – он прекрасно понимал, что ему грозит смерть, если он вернется.

Масонство он принял не сразу. Мы не знаем, как долго его уговаривали, и кто именно. Но он постарался сначала пойти на небольшой компромисс: это было конспиративное общество, в которое тоже «посвящали», оно называлось «Общество мира». Павел Дмитриевич основал его в 1909 г. в Москве. В Петербурге было открыто отделение – Ковалевским, конечно. Основатель к.-д. партии, член ее ЦК, председатель кадетской фракции во второй Гос. Думе, а в 1915 г. – председатель к.-д. партии, среди ближайших друзей Долгоруков насчитывал Маклакова, проф. Кизеветтера, Тесленко, – все они были масонами. В 1911 году «Общество мира» насчитывало уже 324 человека. Долгорукова любили, общества его искали, он был либерал, но при этом оставался человеком прошлого века: его долгая связь с Александрой Васильевной Гольстейн была его тайной (он называл ее «наша партийная приятельница»). Тайна соблюдалась так строго, что когда он в 1927 г. во второй раз пошел в сов. Россию, переодетый мужиком, и невдалеке от польской границы его опознали, арестовали и расстреляли, то в книге, посвященной его памяти, Ал. Вас. написала о нем глубоко трогательный очерк, но подписала его мужским псевдонимом, чтобы никто не догадался об их отношениях…

Когда именно его посвятили, остается неизвестным, но в 1915 г. он был уже Мастером. В 1916 г. «пленарные заседания ЦК кадетской партии происходили в его доме, в Москве». Здесь обсуждались кандидатуры будущего Временного правительства «после царя». Кн. Львов был первым кандидатом на пост Председателя Совета министров, причем хозяин дома был не согласен с этой кандидатурой, но говорил, что «никого другого назвать не может». Долгоруков, как Дурново, как барон Розен и некоторые другие, говорил, что Германия победит Россию в этой войне. Ему отвечали на это сдержанным молчанием.

Долгоруков был двоюродным братом Орлова-Давыдова и иногда обедал у него вместе с вел. кн. Николаем Михайловичем на Сергиевской, в Петербурге. Позже он говорил о Ник. Мих.: «строптивый характер, доблестно умер».

До 1917 г. он устраивал «неофициальные собрания» московских кадетов у себя в имении, в Рузском уезде. В то время он был связан с Союзом городов, ездил на фронт, видел «страшный недостаток снарядов». Он был частый посетитель кадетского клуба в Брюсовском переулке, и выступал там с речами и докладами. Он считал, что общая трагедия русской интеллигенции – «отсутствие государственного инстинкта».

В своих воспоминаниях он пишет, что Некрасов – «мелкопробный демагог» и «ведет себя некорректно и отвратительно».

Выбранный в учредительное собрание, он поехал в Петроград 26 ноября 1917 г., вместе с Астровым, Шингаревым, Кокошкиным и гр. Паниной, 28-го – он был арестован ЧК, как и другие.

Небольшая деталь: в 1918 г Долгоруков нелегально жил в Москве, и никто не предложил ему убежища: он пишет, что только гр. Д.А. Олсуфьев приютил его летом 1918 г., он жил у него, и таким образом спасся. Он был в это время членом тайной антибольшевистской группы «Национальный центр» (с Шиповым, Щепкиным и др.); они время от времени выносили резолюции о верности союзникам, но, как пишет Долгоруков, «весной 1918 г. группе грозил раскол». В безнадежном состоянии «начался крен на немцев». Правые уже давно имели этот крен: они «умоляли Мирбаха прислать им в Москву корпус».