Люди и ложи. Русские масоны XX столетия

Несколько слов о том, как выглядят рукописные материалы в архивах Гувера. За малыми исключениями, люди, родившиеся в прошлом веке, писали исключительно неразборчиво: были адресаты Маклакова, которые отсылали ему его письма, чтобы он им их переписал, были другие, которые сообщали ему, что ни строки не поняли в его письме и привезут ему это письмо на будущей неделе, чтобы он им его прочел. Дневник Маклакова, который он вел с лета 1917 г. до 1924 г., неразборчив на 80%, иногда непонятно даже, на каком языке написаны отдельные страницы – на русском или французском. Керенский, из-за близорукости, писал на машинке почти так же неразборчиво, как и рукой. Записка Кандаурова, видимо, не была перечтена им, и вместо запятых всюду поставлен какой-то загадочный знак – таково было свойство его Ундервуда. Дат на письмах нет, и только по содержанию можно догадаться, в каком году писалось данное письмо. Подстрочное примечание в письме отсылает нас к крестику, но крестика в тексте нет, так что фраза примечания «он вошел в ложу в таком-то году», несет в себе загадку: о ком идет речь? Что касается собственно содержания, то очень часто оно просто неверно: парижский издатель Поволоцкий присутствовал на похоронах собрата по ложе через год после того, как был похоронен сам. Что касается писем масонов друг к другу, то среди них имеются бесспорно очень важные и интересные, но попадаются и совсем бессмысленные, напоминающие письмо Ваньки из чеховского рассказа: «на деревню дедушке».

Прежде чем закончить это предисловие, я хочу назвать дополнительную причину написания и издания этой книги: она касается зловещих и, по существу, лживых данных о масонстве, которые до сих пор распространяются об этом тайном обществе, и измышлений, которые могли возникнуть только в мозгу слабоумного кретина.

Первые идут из крайне-правых кругов эмиграции. Третье поколение, которых враги называют «православные неофашисты», повторяют старые бредни о «жидо-масонстве», во главе которого стояли Троцкий и Ленин. Это «тайное общество» погубило Русь и убило царя (кстати, в 1981 г. церковь этой группировки канонизировала Николая и его родственников).

Вторые (на территории Советского Союза) сводятся к тому, что масоны – это нацисты, Кайзер Вильгельм II, Гитлер и царские генералы, и все они хотели погубить «российский пролетариат». В газете «Голос Родины», № 32, 1981 г., напечатан отрывок из романа «Негромкий выстрел» некоего Иванова. Достаточно сказать, что герой его «высокой степени масон», – а именно третьей (высокая степень – 33-я), и что он «входит в небольшой флигелек, поднимается на второй этаж и попадает в просторный зал, где сидят 25 масонов». Вся эта галиматья подается, как шедевр, и тут же объявляется о выходе в свет другого масонского романа, «Ложи лжи», в издательстве «Молодая гвардия».

Обе эти позиции по отношению к масонству напоминают мемуары Симоны де Бовуар, которая писала о себе и Сартре: «Да, мы слышали, что Сталин не совсем то, чем он воображался нам в 1940-х гг., – не величайший человек XX века. Но сейчас нам уже поздно пересматривать свои суждения»… Ходасевич когда-то писал: «Счастливы те, у которых враги, которых они могут уважать!»

Я выражаю мою глубокую благодарность Парижскому архиву русского масонства в лице Андре Дорэ и Флоранс де Люси, давших мне возможность найти все, что мне было нужно, в недрах отдела рукописей и сделать нужные мне фотокопии.

Я выражаю такую же благодарность архиву Герберта Гувера и помогшим мне Чарлзу Пальму и Рональду Булатову, а также Елене Даниэльсон и всему штату архива, где для меня не оказалось ничего запретного, и где я узнала вещи, которых нигде в другом месте не могла бы узнать.

Третье место, где мне было оказано теплое гостеприимство, был Центр Вудро Вильсона в Вашингтоне, где я встретила специалистов по истории России 1905-1920 гг. Идеальные условия работы мне всегда кажутся щедрым даром судьбы, а встречи и разговоры с людьми, которые всю свою жизнь посвятили своему предмету, как проф. Джеймс Биллингтон, Питер Реддауэй, Герберт Эллисон, дали мне возможность кое-что уточнить и кое-что переоценить. Барбара Даш помогла мне с моим докладом.

Чувство благодарности я сохраняю к «первому масонологу», проф. Натану Смиту, с которым мы вместе делали открытие за открытием в Париже, радовались находкам, страдали от неразборчивости почерков, ища ответы на вопросы и находя их.

Материалы архива А.Ф. Керенского оказались доступны для меня и проф. Натана Смита благодаря любезности Исследовательского Центра Гуманитарных наук Техасского университета в Остине.

Упомяну, что проф. Ричард Уортман (Принстонский университет) прочел некоторые части этой книги в рукописи и дал мне несколько советов, которым я последовала, признательная за его дружеское внимание, и что проф. Александр Рабинович (Индиана) оказал мне незаметную, но для меня чрезвычайно важную услугу, которая никогда не уйдет из моей памяти.