Люди и Нелюди

Я стесняюсь, прямо сильно стесняюсь, хорошо, я в лекарственных травах многое понимаю, папа мне рассказывал и книги у нас по ним есть всякие.

Я чай попросила служанку из них сделать, такой специальный отвар, и сейчас, вроде, спокойно себя чувствую, но и все равно волнуюсь немного, никогда такого не было со мной.

Раз всего к Витоли в классе подходила, и то там подружка моя Валери больше говорила с ним. Она же меня и подговорила, чтобы я договаривалась, как страшно тогда было мне, а потом и стыдно еще после, у-уу как сильно.

Наговорились, потом он мне стихи согласился читать. Я так и обмерла, ведь это предложение значит, а я и не готова – и что делать?

Но он сам сказал, как учили в школе, что он просто почитает, и все это просто стихи, и все ничего не значит.

Я решила, пусть почитает, интересно, хорошие или какие.

Мне Валери читала, только они какие-то очень плохие были, временами смешные, а часто непонятные, и мне не понравились они совсем. Там столько всего стыдного было в них. У меня подружка такая, ничего не боится. Она даже целовалась с кем-то, вроде. Не признается только с кем. Это, говорит, моя и только моя тайна.

Врет поди, а вдруг и правда, а я и нет, никогда, а с кем? Я ни с кем не хочу, вот с Витоли, может, но он… и страшно все равно мне.

Я стесняюсь, стесняюсь, и чай этот дурацкий… не помог мне совсем никак. Витоли стихи прочитал хорошие, я даже глаза протерла прямо, такие стихи, – где он их отыскал?

Спросила его чьи.

Сказал, в библиотеке нашел – что за мужчины? Ни автора, ни как книга называется, – ничего никогда не помнят.

Потом еще стал читать уже сам. Я слушала и поняла: это не в библиотеке, это он сам, и про меня. Я даже слезы не вытирала – какой же он, и стихи пишет мне, вот он какой, а еще говорили, одно боло у него на уме. Какое боло – ведь это про меня стихи. Как он меня назвал? Принцесса, ах.

Я все-таки решилась и его поцеловала в щечку. Боюсь, боюсь его, вот глупо, но, я все равно боюсь, а он хороший, пригласил меня в парк погулять.

В парк я сама, правда, сказала, он просто меня погулять звал. Я надела новенькую шубку, мне ее папа недавно только подарил, такая вся белая-белая и пушистая-пушистая. Гуляли мы долго, и он снова мне что-то рассказывал, а я увела его с дороги, а то людей что-то много здесь. Я стесняюсь, и вот стоим мы вдвоем только. Он все ближе и ближе ко мне, и вдруг я вижу – из кустов огромный мужчина – бандит, точно, наверное, потому что с дубинкой выходит и как размахнется по Витоли.

Меня Витоли сразу на землю откинул, я даже ударилась сильно, и что-то там стал делать. Я не поняла, а потом смотрю – ко мне с ножом еще кто-то, и упал на меня, и ножом, наверное, меня зарезал. Кровь как полилась – мне очень страшно стало. Я прямо кричала, кричала, и вдруг вижу – это Витоли, – и чего я тогда испугалась?

Они, наверное, остальные, его испугались и убежали, а он меня прямо стал там целовать. Я даже не стала кричать, только кровь, много, много очень крови было. Я объясняю: меня этот с ножом, но Витоли сказал, что это не моя кровь, это этот бандит упал и поранил сам себя и кровь с него набежала на меня. Ужас, а если бы меня?

Я читала, от ножа и умереть можно. Потом пришли стражники и увезли нас, а я сидела на руках, на коленях у Витоли – ну и что, и даже не слезала вот, а то еще кто нападет, а мне страшно, а с ним мне ничего не страшно, Витали самый сильный и смелый.

Потом пришел отец, он был весь бледный и все меня обнимал и спрашивал: «Как ты, доченька?». Я сказала, что все убежали, а один своим ножом порезался и меня вымазал кровью.

Я все ему рассказала, правду, как было дело там.

Папа с Витоли ушли в кабинет, а Витоли одели в папин халат такой смешной, а потом из кабинета его унесли. Как странно, спросила, что случилось, он объяснил, что Витоли устал и испугался… за меня.

Его обмыли слуги и положили в нашей гостевой. Я тоже тогда пошла спать.

Утром мне мама дала лекарство выпить.

Это крепкое, энерджазинов флаконы, и еще Витоли отнести, я и отнесла, но он все еще спал. Я взяла его за руку и держала до самого, пока он не проснулся, а когда он проснулся, сказала, надо выпить, и при нем, чтобы ничего не подумал, открыла и налила в чашку. Он спасибо сказал мне и повеселел сразу.

Я говорю:

– Помочь одеться?

Мне правда страшно стало, а вдруг скажет: «Помоги», и что мне тогда делать, но он тоже застеснялся меня.

– Я сам, – отвечает.

Ему одежду родители вчера привезли вечером, когда он спал уже. Утром мы все собрались, и папа его поблагодарил, что он спас меня.

Правда все бандиты умерли, оказывается. Странно, я думала, только один, что на меня напал, а и ладно, так им и надо, не будут на честных людей, на нас, нападать. Потом они еще что-то опять разговаривали в кабинете и все. Родители ушли, а мы остались вместе с Витоли.