Люди и Нелюди

Несовершеннолетние – только с родителями своими притом, и все.

Марти пообещала уговорить отца или мать. Валери сразу сказала: – Не поеду и все, я дома останусь.

То, что Марти не поедет, я уже знал. Дело было, сидели у Кастело, пили кофе, Валери ушла к матери на рынок, там надо было тоже что-то посчитать.

Видэл прямо спросил: – Я билет, если хочешь, куплю и жене, и Марти, но напополам с тобой, хочешь? Потому как Марти – это теперь твои заботы.

Говорю: – Я все понимаю, но лучше я, наверное, сам съезжу, а потом, если понравится, я расскажу, и можно будет в следующий раз.

Он покивал: – Да, это правильно, а то 1600 злотов – не те деньги, что можно на ветер выбрасывать. Их не всякий за два года заработать может, я с ним согласился. Мне тоже, если без рынка считать, два месяца пахать бы пришлось на одних флаконах.

Со мной решила поехать мама.

Отец сказал: – Что я там не видел? Езжай, мне листик привезешь, – смеется, это матери говоря.

Марти дулась почти до самого дня поездки. Приходилось все замаливать и замаливать. Я правда под конец ее секрет разгадал и стал уже наказывать. Самое парадоксальное, что от этого ничего принципиально не изменилось, процесс, как выяснилось, тот же самый.

С Валери у нас получается по утрам и иногда, когда Марти уходит домой, чаще это в воскресенье, и тогда мы уже отрываемся по полной. Она между делом потом моет меня, стоящего в тазике, и из маленького поливает. Надо, говорит, договор соблюдать, очень правильная она временами бывает.

Иногда она на меня хитро смотрит и спрашивает про договор, соблюдаю ли я его. Когда спросил, что она имела в виду, она песпрашивает меня: «Чтобы после нас никого не заводить». Я уточняю: «Кроме этих энерджазинов?». «– Ну кроме них, конечно. – Хотя в свете поездки как-то это уже очень и неоднозначно звучит. – Хотя я, – говорит, – уже жалею, что разрешила, но что теперь говорить, а то знаю я тебя. Заведешь их там десяток, смотри, не больше двух», – смеемся вместе.

По договору я клятвенно говорю, – после тебя никого не завел. Она молчит, но чувствую, о чем-то, видимо, догадывается, но догадки…

Все же женщины – они чувствуют соперниц, а она, в отличие от Марти, не настолько наивна, но зато она никогда и никому ничего не скажет, ей в этом плане я верю. Только наедине, если что, побурчит на меня и все, наверное.

Завтра первое число лета. Экзамены я сдал, со всеми простился. Вот и последняя ночь дома и поутру поезд повезет меня с мамой к океану и к эльфам. Что там меня ждет, не знаю, но очень хочу узнать. И еще мне что-то страшно, чувствую, будет что-то, может, не завтра, но послезавтра точно.

Императорский дворец. Главный храм.

Совещание открыл брат Аврелий: – Я, как представитель западного сектора, ставлю на голосование в сегодняшнюю повестку три вопроса.

Первое – рождение девочек и отсутствие мальчиков и пути решения этого серьезного вопроса.

Второе – энердж… прости, Единый, или эрги, по их собственному наименованию, и наши отношения с ними.

И третье, самое плохое, но, к сожалению, неизбежное, – это возможный скорый конфликт с халифатом.

Кто что может сказать? Высказывайтесь, братья.

Давайте пойдем по первому вопросу, не разливаемся мыслью по древу, как любит брат Толиус. Говорите, брат Эклиус.

– Что я хотел сказать, – начинает речитивом, – нам, нами, моим отделением проведен общий анализ. По статистике в деревнях число полов разнится как 1 к 2 или скорее 1 к 2,3, примерно братья, примерно, не надо выкрикивать, я понимаю, плохо, но что делать. По городам, если что, ситуация и того хуже, слушайте, цифра доходит до 2,5 и даже 2,7, то есть на одного мальчика приходится уже почти три девочки.

– Это почему такое? – брат Толиус.

– Дело в том, что дворяне-господа, а тем более родовые аристократы, миларды, если кто не понимает, если получается два ребенка, больше не заводят детей в принципе, ожидая, или скорее, прямо скажу, отбирая детей у своих несовершеннолетних детей и даже у внучек их сыновей. Уже отмечена пара случаев, когда детей даже продавали ближайшим родственникам таким способом. Ребенок, конечно, от этого только выигрывает, но тенденция – сами понимаете. Молодые семьи начинают совершенно отказываться иметь детей до совершеннолетия, и это еще более усугубляет ситуацию с мальчиками, а в будущем можем иметь проблемы и с самим населением, с его приростом. Ведь если детей отбирать насильно, то семья не захочет иметь никого и дальше…

– Что поэтому поводу говорят сами эрги?

– Они ничего не говорят, но настойчиво просят наших детей, пока не даем, но и выяснить, зачем они им, не удается. Все-таки даже наши послабления в части совместного проживания в порту на их территории наших людей пока ничего особо не дали, но мы руки не складываем, уповаем на Всевышнего, но дела делаем. Пока результата нет, извините, но делаем все, что можем.