Люди и нелюди (СИ)

Идея состояла в том, что земляне, если таковые оставались в районе высадки «Мола Северного», вряд ли убрались далеко от базового лагеря. Легко можно было просчитать их поступки. Те, кто банально опоздал к спешному — раз побросали вещи — старту шаттла, мог надеяться, что на ними вернутся. Люди не могут бросить своих. И опоздавшие остались. Остались ждать поблизости от лагеря, чтобы не пропустить возвращение спасателей. По какой причине они не остались в разгромленном лагере, понять было сложно. Может быть, те самые животные, которые на них напали, задержались в лагере дольше обычного, устроив там логовище. А может быть, люди просто… потерялись. Да-да, бывает и так. Кинувшись спасаться, куда глаза глядят, люди могли отбежать в саванну и издалека увидеть улетавший шаттл. Потом они попытались вернуться, но заплутали, свернули не туда и остались бродить по саванне. Может быть, кто-то был ранен. Может быть, кто-то упал во время бегства и сломал ногу. Или с беглецом случился сердечный приступ. Как бы то ни было, эти несчастные не смогли вернуться в лагерь, и их тела так и остались лежать непогребенными.

Их и решила найти Ната. Вернее, она, поразмыслив, решила просто имитировать поиски, пытаясь задержать экспедицию. Три дня, которые женщина выговорила у капитана Тимменса, вполне могли пригодиться, когда на счету каждый час. Если у нее не получится… что ж, она сделала, что смогла. Дальше пусть командир Ортс сам выкручивается, как знает. Она все еще злилась на него за лесбиянку. В конце концов, с кем жить — это личное дело каждого. В первые годы колонизации, конечно, нетрадиционная ориентация не поощрялась — надо было увеличивать численность населения, то есть, женщинам предписывалось рожать как можно больше детей. При этом если женщина не хотела создавать обычную семью, ей разрешалось воспользоваться банком спермы. Ната сама иногда об этом подумывала. Еще год-другой, и она — а может быть, Линель — так и поступят. Сейчас Вангея уже несколько лет, как независимая планета. Ее население перевалило за миллион, и законы смягчились. Поэтому Ната и возмущалась. Она ничего не нарушает! Какое он имеет право ее осуждать?

Этим и объяснялось то, что антрополог решила ограничиться тремя днями и на этом умыть руки. Но она сама не ожидала, что первая же попытка попасть пальцем в небо даст такие результаты. Останки следовало извлечь и исследовать. А что, если…

— Приступаем к раскопкам, — распорядилась она.

К делам приступили сразу. Кто-то оцеплял место раскопок, натягивая яркую ленту, кто-то раскладывал инструменты, кто-то спешил натянуть тент на случай дождя, а кто-то сразу схватился за бур и лопату. Работы хватало. Ната трудилась вместе со всеми, успевая иногда посматривать по сторонам и следить, чтобы ничего не было забыто. Но она не могла даже заподозрить того, что за людьми и ею самой наблюдают еще чьи-то глаза.

Буш бежал, сломя голову, как не бегал уже давно, с тех пор, как удирал от жалящих кусак тех, первых двуногов. Он забыл про Злой Глаз, забыл про голод и усталость. Голод? Он скоро кончится! Там мясо! Много вкусного мяса! Его так просто добыть! Двуногов не так уж и много — столько, сколько пальцев у него на одной руке и еще два. Примерно столько же охотников и взрослых самок осталось у вожака Хыха, не считая Уаллы и больной старухи. Они справятся. Им надо только отбить одного-двух двуногов от стада, отогнать подальше и напасть всем скопом.

— Ар! Ар! У-ху! — еще издалека, задыхаясь, закричал он, привлекая внимание стада.

Из кучи тростника высунулось несколько голов, но тут же поспешили спрятаться обратно — Злой Глаз еще стоял над головами, хотя и начал уже сползать к краю земли. Послышалось сердитое ворчание — все негодовали и волновались за Буша, который подвергал себя опасности, разгуливая под его лучами. Но тот лишь замахал руками, головой вперед ныряя в заросли.

— Ар! Ар-ру! У-ху! Ху! Гу-бу! — ему не хватало звуков, внутри все распирало от волнения и чувств. В порыве он схватил за локоть вожака Хыха и стал его трясти, увлекая за собой.

— Га-а-ар! — оскалился тот. Самка Во в тревоге, видя гнев своего повелителя, прижалась к земле, закрывая голову руками, его сын отпрянул в сторону и даже гигант Мам втянул голову в плечи, но Буш не отступил. Он сам оскалился и еще энергичнее затряс вожака, почти силой вытаскивая его за собой.

— Ар-ру! У! Гу! Гам!

Наконец, тот догадался, что не зря молодой самец ведет себя так вызывающе, и последовал за ним. От радости, что его поняли, Буш заскакал на месте, размахивая руками и кувыркаясь.

— Гу-бу! Гу-бу-гу! — выкрикивал он. — Ням! Ням!

И причмокивал губами, словно что-то жевал, облизываясь и потирая себя рукой по животу, словно тот был битком набит.

— Гу? Бу? Ням? — переспросил вожак Хых, и заревел, запрокидывая голову: — Ар-ра! У-гу! Га!

— Га! Гу-га! — подхватили остальные.

Страх перед Злым Глазом был забыт. Стадо сообразило, что молодой охотник нашел еду.