Люди и призраки

— Это работа госпожи Ольги, — отозвалась Тереза, не поднимая головы. — За мистиком послали или нет?

Флавиус повел глазами в сторону сотрудников, и сразу трое хором отрапортовали, не дожидаясь вопроса:

— Так точно, господин начальник, уже побежали. Сейчас доставят.

Глава департамента коротко кивнул и продолжил осмотр места преступления. Полюбовался на остальных потерпевших, похвалил «работу» его высочества и профессиональный выстрел господина Кантора, затем с интересом поглядел на самого стрелка и позволил себе заметить, что причиной столь тяжелого состояния упомянутого господина вряд ли может являться пустяковое ранение мягких тканей. Так что, обращаясь к своему многолетнему опыту, он все же взял бы на себя смелость порекомендовать госпоже Терезе раздеть пациента и осмотреть… э-э… в первую очередь спину. А госпоже Ольге он бы настоятельно советовал напротив, не смотреть на вышеупомянутую процедуру, а удалиться из комнаты… к примеру, на кухню, помочь привести в чувство господина Жака. После чего, не давая Ольге и слова вставить, сообщил, в очередной раз залюбовавшись черной кляксой на стенке, что этот шедевр ни в коем случае нельзя соскребать, пока на него не посмотрит его величество. Он просто уверен, что королю понравится и что его величество очень огорчится, если его лишат возможности увидеть столь уникальное творение рук человеческих. Ведь, если он правильно понял, эта прелесть сделана абсолютно без магии?

В общем, Ольга так и не успела высказать какой-либо протест. И увидеть, что же там все-таки с Диего, тоже не смогла. Подошел Элмар, загородив своей необъятной спиной место действия, и как-то очень ласково и душевно попросил ее пойти все-таки на кухню и немного утешить беднягу Жака. И не смотреть на Кантора, как и советовал господин Флавиус. Он ни в коем случае не сомневается, что Ольгу не испугать подобным зрелищем, но, когда речь идет о близком человеке… все воспринимается совершенно иначе.

Уже выходя, Ольга услышала, как Тереза самым непрофессиональным образом ахнула:

— Ай-я-яй! Бедненький… — и добавила с несвойственной ей и полностью противоречащей принципам христианства ненавистью: — Я же говорила — фашисты!

— Перестань трястись, — хмуро бросил Доктор куда-то в пространство. Не будешь же каждый раз соваться в карман, даже если там сидит собеседник. — Лишняя вибрация мне только мешает.

— Извините, — виновато пискнули из кармана. — Я не нарочно… это само получается.

— Что, страшно? Или холодно?

— Нет, не холодно, просто как-то… нехорошо.

— Терпи. Не будешь в другой раз лезть куда не следует. Ты попал в очень неблагоприятное для тебя место, поэтому тебе здесь плохо. Но это несмертельно и для здоровья практически неопасно, так что успокойся и перестань дрожать. Ничего с тобой не случится. Разве что простудишься немного.

— Кто это? — перебил его Кантор, который услышал посторонний звук и вскинул глаза, стараясь при этом не дергать головой и вообще не шевелиться.

Кто-то спускался по склону, быстро и уверенно скользя, словно на коньках.

— Где? — Доктор обернулся и весело хмыкнул: — А, это Татьяна. Наверное, настало утро, а я не проснулся. Мои домашние попытались меня разбудить, а поскольку я слишком далеко, у них ничего не вышло, вот и послали Татьяну узнать, не стряслось ли чего. Сейчас получу по первое число. Она не любит, когда ее неожиданно выдергивают из дому и куда-то отправляют. Зато наконец избавимся от лишней цыплячьей вибрации.

— Это ваша наставница? — уточнил Мафей, услышав о предстоящем почтенному мэтру нагоняе и тут же проникаясь к нему некой ученической солидарностью.

— Наставница? — Доктор звонко, по-мальчишески рассмеялся, покрепче перехватил запястье Кантора и ободряюще кивнул: — Держись, уже недолго. Сейчас я сдам ей твоего пушистого приятеля, она его вынесет, а тот позовет кого-нибудь на помощь, и все будет лучше, чем в кино.

— А как она наверх заберется? — подозрительно поинтересовался Кантор, наблюдая, как петляющая по склону фигурка постепенно превращается в статную, полногрудую даму средних лет с длинной русой косой толщиной в руку. Она была действительно на коньках.

— Легко и быстро, — утешил его мальчишка. — Татьяна чемпион Европы по горным конькам.

Этот странный титул ничего не говорил Кантору, но от дальнейших вопросов он воздержался, экономя силы и молча наблюдая за тем, что будет дальше.