Люди и призраки

Шериф Эмори провел пальцем по краю своей звезды.

— Большое Дуло сказал, что, прежде чем его сын сядет в этот автобус, он убьет меня. Я уверен, он не шутит, Том.

— Он блефует, пытается запугать тебя! — отозвался отец. — Думает, что ты отдашь ему Донни.

— Сегодня утром, когда я вышел на крыльцо, я нашел там останки животного, по-видимому кота, изрубленного на куски, так что все вокруг было забрызгано кровью. На нашей двери было написано кровью: «Донни из города не уедет». Мне трудно описать лица девочек, когда они вышли за мной следом и увидели весь этот ужас.

Шериф Эмори на миг опустил голову, разглядывая пол.

— Я боюсь, Том. Ужасно напуган. Думаю, Большое Дуло попытается отбить Донни, прежде чем автобус появится в городе. Меня он точно не пощадит.

— Я боюсь другого: того, что эти ядовитые змеи могут сотворить с Люсиндой и твоими девочками, Джей-Ти, — сказала мама, и я понял, что она просто кипит от негодования — такие резкие выражения нечасто срывались с ее уст.

— Еще утром, сразу же после происшедшего, я отправил девочек вместе с Люсиндой к ее матери. Около двух часов дня жена позвонила и сказала, что они благополучно добрались до места.

Шериф поднял лицо и взглянул на отца. В его глазах застыла мука.

— Я один не справлюсь, Том. Мне нужна помощь.

Эмори объяснил, что ему нужны три-четыре добровольца, чтобы сопроводить Донни к автобусу, и что сегодняшнюю ночь и завтра с утра эти волонтеры будут стеречь Донни в камере. Он сказал, что Джек Марчетт уже вызвался в добровольцы и сейчас надзирает за Донни, но больше никто не согласился помогать властям. Прежде чем идти к нам, шериф переговорил с десятком человек, и все отказались. Предстоящая миссия будет очень опасной. Он заплатит добровольцам по пятьдесят долларов из своего кармана, но это все, что он может себе позволить. В полицейском участке есть пистолеты и патроны, его тюремная камера неприступна, как крепость. Самым сложным будет доставить Донни из участка к автобусу и без помех передать его судебным исполнителям.

— Вот и вся история. — Шериф Эмори крепко сжал руками свои костлявые колени. — Как ты посмотришь на то, чтобы пойти добровольцем, Том?

— Ни за что! — громко выкрикнула мама. — Ты что, Джей-Ти, спятил?

— Мне очень жаль, Ребекка, что приходится просить об этом Тома. Но это нужно сделать.

— Тогда найди кого-нибудь другого, только не моего мужа!

— Так ты ответишь мне, Том? — настойчиво повторил шериф.

Отец молчал, стоя рядом с камином, в глубине которого потрескивали поленья. Его взгляд метался от шерифа к маме и обратно, на какое-то мгновение он остановился и на мне. Потом отец опустил глаза в пол и засунул руки глубоко в карманы.

— Не знаю, что и сказать.

— Ты признаешь, что моя просьба справедлива?

— Да, это так. Но я всей душой ненавижу насилие, даже сама мысль о нем для меня непереносима. В особенности после того… что творилось со мной последние месяцы. Словно я ходил по яичной скорлупе с привязанной к спине наковальней. Я знаю точно, что не смогу заставить себя нажать на курок и в кого-то выстрелить.

— Тебе не обязательно иметь при себе оружие, Том. Просто мне нужно, чтобы рядом были люди, и Большое Дуло убедился бы, что убийство не сойдет ему с рук.

— Если, конечно, Блэйлоки вас всех не перестреляют! — в отчаянии крикнула мама. — Нет и нет! В последние месяцы Том пережил тяжелый стресс, он не пригоден для такого дела ни морально, ни физически…

— Ребекка! — не выдержал отец. Мама замолчала. — Я сам могу за себя сказать, — добавил он.

— Только скажи мне «да», Том, — почти умолял шериф Эмори. — Это все, что я хочу от тебя услышать.

Отцу было непросто принять решение. Я видел, какая мука отражается на его лице. Он знал, как правильно поступить, но его душа корчилась и разрывалась на части, а ледяная рука человека со дна озера Саксон сжимала его затылок.

— Нет, — проговорил наконец отец хриплым голосом. — Я не смогу пойти с тобой, Джей-Ти.

Пусть Бог меня простит, но только одно слово возникло в тот момент в моем сознании: «Трус». Горький стыд мгновенно охватил меня, и я с горящим лицом выскочил за дверь и бросился в свою комнату.

— Кори! — крикнул отец. — Подожди!

— Хорошо, это мне и нужно было услышать! — сказал шериф Эмори.

Он поднялся, взял с кофейного столика свою шляпу и нахлобучил ее себе на голову. Шляпа помялась и села криво, серебряная звезда шерифа перекосилась.

— Отлично, черт возьми! Все только и говорят, что давно пора упрятать Блэйлоков за решетку, все кому не лень пинают меня за то, что я брал их грязные деньги, но как только представляется возможность что-нибудь сделать, все прячутся в кусты и тянут туда своих братьев, мужей, дядьев и всю родню. Отлично, черт возьми!

— Мне очень жаль, но я действительно не могу… — начал было отец.

— Забудь, Том. Сиди дома в тишине и покое. Спокойной ночи.

Шериф Эмори вышел за дверь на холод. Под его ногами зашуршали и затрещали листья. Вскоре все звуки стихли. Отец постоял у окна, наблюдая, как шериф садится в машину.

— Не расстраивайся, — сказала мама. — Он найдет себе других добровольцев.