Люди и руины

Естественно, практический отказ от всех материальных достижений современной цивилизации был бы чистой утопией; ведь пришлось бы отказаться от средств, действительно необходимых сегодня для обороны и нападения. Однако вполне реально установить четкую дистанцию и границу. Все «современное» в материальной и «физической» области, которая должна быть взята под строгий контроль, следует отнести к уровню простых средств, подчиненных более высокому и надлежащим образом защищенному уровню, где безоговорочным признанием должны пользоваться консервативно-революционные ценности. Еще недавно Япония доказала возможность и плодотворность подобного решения. Лишь тогда Европа сможет стать чем-то иным, качественно отличным, и занять достойное место среди мировых держав. Некоторые утверждают, что общности культуры вполне достаточно для слияния европейских народов в единую нацию. Однако им можно возразить, что даже не считая сказанного нами чуть выше, эта культура отныне является общей не только для европейцев, но и для большей части «цивилизованного» мира. Она не имеет границ. Европейский вклад — в области литературы, искусства, науки и т. п. — был усвоен неевропейскими странами, и наоборот. Нельзя забывать и того, что фактическое общее стирание различий (распространившееся также на образ жизни и вкусы), сопровождающее научно-технический прогресс, служит доводом также и для тех, кто стремится не к единой Европе, но к единообразному миру, объединенному в одну организацию или наднациональное мировое государство. Очевидно, что только серьезный подход к решению указанной проблемы позволит единой Европе обрести особое духовное достоинство, не нуждаясь в заимствованиях, и даже взять на себя руководящую роль в тот момент, когда весь современный мир окажется в глубоком кризисе.

Вернемся к более частным проблемам. В начале книги мы говорили о необходимости преодоления ложной дилеммы «фашизм-антифашизм», отказа от бездумного причисления к фашизму всего, что выходит за рамки демократии, марксизма и коммунизма. Это относится и к европейской идее. Стоит ли говорить, что не может быть никаких компромиссов или «переговоров» с защитниками принципов, входящих в формулу «антифашизма». Европейская дезинтоксикация должна быть направлена в первую очередь на «антифашизм», эту навязчивую идею, вчерашний лозунг «крестового похода», обратившего Европу в руины. Однако нельзя согласиться и с теми сторонниками европейского единства, кто в деле создания нового порядка ориентируется исключительно на вчерашние режимы Германии и Италии, поскольку они не учитывают наличия в этих движениях различных, порой противоборствующих тенденций, которые могли бы принять правильное, положительное, консервативно-революционное направление лишь при соответствующем стечении обстоятельств и дальнейшем их развитии, прерванном непродуманной войной и последующим поражением. Поэтому тем, кто желает использовать эти движения в качестве ориентира, следовало бы по меньшей мере четко разграничить эти тенденции.

Не считая вкратце рассмотренных нами доктринальных сложностей, в практическом плане основным препятствием на пути к европейскому единству является отсутствие чего-либо конкретного, могущего стать отправной точкой, надежной опорой и центром кристаллизации для возможного действия. Совсем недавно мы были свидетелями удивительного зрелища зарождения наднациональной европейской армии, с дивизиями из легионеров-добровольцев различных европейских стран, сражавшихся на восточном фронте против советских войск; но тогда основой служил Третий Райх. Сегодня европейские правительства предпринимают конкретные меры к объединению (впрочем, редкие и незначительные) исключительно на экономическом уровне, не заботясь о выработке соответствующих идеалов и идеологии. Между тем представители европейских наций, понимающие необходимость высшей идеи единой Европы, малочисленны и не только не получают поддержки со стороны властей своих стран, но даже подавляются ими — и тем усерднее, чем откровеннее они заявляют о своих неизбежно антимарксистских и антидемократических убеждениях. Однако, как было сказано, европейское объединение возможно лишь при условии консервативно-революционного возрождения и реорганизации отдельных европейских стран; но признать это значит признать поистине ошеломляющий масштаб поставленной задачи.