Люди и судьбы

Вот мы в такси, а вот и оно, Серафимовское кладбище Северной столицы. Чёрного цвета решётчатая оградка, два надгробия. Справа большая плита чёрного мрамора, на ней фотография Евгения в парадной форме, со всеми регалиями. Слева чуть меньше плита, тоже чёрного мрамора, с изображением его жены, Марии, Майи, как её называли друзья.

– Удачные фотографии. Смотри, они улыбаются…

Лучше бы Володька этого не говорил. Мы оба разрыдались. И не по-мужски заплакали, а как-то по-бабьи завыли, взахлёб… Слёзы, сопли… Некрасиво как-то получилось…

Через несколько минут наступило облегчение, будто мы просили прощения у нашего Женьки за то, что мы живы, а его нет с нами. И вот он простил нас. По Володькиным глазам я понял, что и он ощущает нечто подобное.

Постояли мы в оградке, наверное, с полчаса. Не вдвоём мы здесь стояли, трое нас было. Три товарища, три паренька, которые в той, старой, прошлой жизни поклялись дружить и не предавать друг друга. Той прошлой жизнью мы дорожили, а новая как-то всё по-своему разрулила, перекроила всё по своим канонам, но нас она не сломала. Смотрите, вот мы с Володей, сильные, крепкие, ещё не старые. И в этой жизни состоявшиеся люди. И Женька с нами, наш Женька, замечательный человек, русский офицер, отдавший себя всего стране своей.

Вновь такси, самолёт, Шереметьево. Здесь мы с Вовкой и расстались. Его уже ждали коллеги. Посадка на самолёт в Тель-Авив была объявлена. Попрощались сдержанно. Все эмоции расплескались, но оно и к лучшему. Договорились не терять друг друга, звонить и по возможности встречаться. Молча обнялись и разошлись.

Просто солдат

Он прошёл три войны. Подумать только, три долгие страшные войны, почти шесть лет испытаний сушей и морем, окопами, лесами и болотами, разрывами снарядов и мин, контузией и недомоганиями, морозом и зноем. Шесть лет тревог и бессонных ночей, горя потерь боевых товарищей, радости побед.

Неужели на такое способен человек?

Сложно поверить.

Русский солдат Алексей Андрианов прошёл эти фронтовые дороги.

Чинов был он малых, рядовым ушёл в Финскую, в тридцать девятом, а домой из Порт-Артура вернулся в сентябре сорок пятого, сержантом, с орденом на груди и боевыми медалями.

Кто он, этот русский солдат?

* * *

На Псковщине, в Гдовском районе, стоит деревушка Верховье-второе, она и сегодня жива, правда, старожилов нынче в ней нет, дачники всё больше. Места здесь чудесные, в трёх десятках километров знаменитое Чудское озеро, до реки Плюссы рукой подать. Так вот, именно здесь, в этой деревушке, и родился Алексей Андрианов.

Отец его и матушка строги были к отпрыскам, занимались детьми серьёзно, к труду не только призывали, но и приучали. Отец, Сергей Афанасьевич, мастеровым был человеком, на ногах стоял прочно, хозяйствовал уверенно, во всей округе знали сапожника Афанасьича, от заказов отбоя не было, за работу брал недорого, обувка у него всегда справной и добротной выходила. В середине двадцатых проводили в последний путь маму, Марфу Васильевну, и остался Сергей Афанасьевич один с шестью детьми: старшему – тринадцать, младшей – три годика. Маму заменила десятилетняя Маша, в семье её с уважением стали звать МСА – Мария Сергеевна, и это звание сохранилось за ней на всю жизнь.

В тридцать пятом нежданно пришла в их дом беда. Арестовали старшего Андрианова и двух его сыновей, достигших к тому времени совершеннолетия. Ладно бы за труды их, к примеру, сапоги плохо шили, так нет, по политическим делам взяли. Какой из мужика политик? Просто крепкий трудяга, и всё, но не нравилась кому-то самостоятельность Андриановых, вот к кулакам и причислили. Замести в те времена могли по любому делу, вот и Сергей Афанасьевич с сынами попали в так называемый кировский поток. После убийства Сергея Мироновича Кирова люди десятками тысяч арестовывались и ссылались.

Семью Андриановых выслали на Урал, в Свердловскую область, городок Невьянск. Тяжело было на новом месте, но ничего, прижились. Отец по-прежнему сапожничал, а дети помощниками ему были.

Алексею в то время было шестнадцать лет, взрослый уже паренёк, надо было определяться с будущим. Рядом, в Свердловске, был техникум связи, сюда молодой человек и поступил. В те времена связь, радио и телефония в моде были, и учёба в таком заведении почиталась за честь. Всё бы хорошо, но вот спустя четыре года учёбы, когда готовились документы для учебной практики, аукнулась ему отцова ссылка, местное НКВД напомнило ему, что он сын врага народа.

Из техникума пришлось уйти.

Куда идти? Долго не выбирал, само время подсказывало, в военкомат надо, тяжёлые испытания ждут страну, это чувствовалось.

Был октябрь 1939 года.

Алексей Андрианов зачислен красноармейцем в 613-й мотострелковый полк 91-й мотострелковой дивизии. Дивизия формировалась в Ачинске.