Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Вопрос о круге зарубежных нормативных источников, которые были использованы при составлении «Краткого изображения процесов…» и Артикула воинского, остается к настоящему времени проясненным не в полной мере. Что касается Артикула воинского 1714 г., то принято считать, что при его разработке привлекались акты шведского, датского и австрийского военного законодательства последней трети XVI – XVII в., особенно широко – нормы шведского Воинского артикула редакции 1683 г.72 (Caroli XI, K"onigs in Schweden, Kriegs-Articel, de an. 1683). Кроме того, В. В. Кучма высказал мнение, что при подготовке Артикула воинского были приняты во внимание также нормы уголовного законодательства Византии73. В «Кратком изображении процесов…» источники, использованные при его составлении, оказались указаны непосредственно в заглавии редакции 1712 г.: «против римскоцесарских и саксонских прав учрежденное…»

По авторитетному мнению П. О. Бобровского, при подготовке «Краткого изображения процесов…» в самом деле использовались в первую очередь акты военного законодательства Саксонии, а также австрийские («римскоцесарские») и датские военно-процессуальные акты. Так, заключительный раздел «Краткого изображения процесов…» редакции 1715 г. – «О оглавлении приговоров…» – был почти всецело заимствован из седьмой главы датской Инструкции военным судам 1683 г. (Christiani V, K"onigs in Dannemarck, Kriegs-gerichts-instruction). В свою очередь, с точки зрения К. Петерсона, основным источником, использованным при разработке «Краткого изображения процесов…», был уже упоминавшийся шведский Воинский артикул редакции 1683 г.74

Между тем, при всей неокончательной ясности, какие именно акты зарубежного военного законодательства оказались использованы при составлении «Краткого изображения процесов…» и Артикула воинского, со всей определенностью возможно констатировать, что акты российского законодательства XVII – начала XVIII в. при их подготовке не привлекались вовсе. Что же касается роли Петра I в разработке характеризуемых актов, то применительно к «Краткому изображению процесов…» никаких следов его участия не усматривается (чему не приходится удивляться, поскольку будущий император вообще не испытывал особого интереса к проблематике судопроизводства)75. А вот в подготовке Артикула воинского Петр I принял весьма активное участие, внеся в черновую редакцию свыше 70 поправок и дополнений (все из которых вошли в редакцию 1714 г.). Часть этих поправок и дополнений носила стилистический характер, часть – вполне содержательный (как, например, собственноручно написанный царем раздел «Изъяснение о лишении чести»)76. В данном случае трудно не согласиться с Э. Аннерсом, назвавшим Артикул воинский «творческим достижением» Петра I77.

Однако, несмотря на всю работу российского законодателя над проектом Артикула воинского, необходимо признать, что этот законодательный акт остался в основе своей компиляцией западноевропейских уставов и инструкций. В еще большей мере очевиден компилятивный характер «Краткого изображения процесов или судебных тяжеб…». Вместе с тем отказ Петра I от использования предшествующих актов российского законодательства в рассматриваемом случае нельзя не признать обоснованным. Новоучрежденные кригсрехты с аудиторской службой (равно как и в целом реформированная «регулярная» армия и военный флот) являлись принципиально новыми объектами правового регулирования, что потребовало издания новаторских законодательных актов, источники для подготовки которых могли быть заимствованы единственно из Западной Европы.

Второй сценарий претворялся в жизнь в тех сферах преобразований, в которых сложились столь прочные национальные традиции государственного строительства и правового регулирования, что законодатель-реформатор не решился на их кардинальную ломку – прежде всего в системе местных и высших органов государственной власти, в системе органов городского самоуправления, в общем судебном устройстве, в уголовном и гражданском законодательстве, в формах систематизации законодательства. Так, несмотря на упомянутую стратегическую установку Петра I на систематическое перенесение на отечественную почву шведских правовых образцов, процесс этого перенесения осуществлялся отнюдь не прямолинейно, велась целенаправленная законотворческая работа по адаптации шведских институтов к российским условиям. В свою очередь, уже заимствованные институты через непродолжительное время, случалось, подвергались контрреформаторскому русифицированию.