Люди и время

У грузчиков своя раздевалка, отдельная от всех работников базы. Она даже не закрывалась на ночь, но там ничего никогда не пропадало. Где- то часов с двенадцати дня она превращалась в штаб. К Ивану подходили смотрящие со всех складов базы, сообщали о наличии товара и о его качестве. А Иван сверял это с заказами из близлежащих магазинов. И так, как минимум, раз в неделю. Например, рядом был овощной магазин. Мне кажется, что он работал почти на сто процентов с ворованных с базы овощей и фруктов. Кстати, о членах бригады — трое из шести сидели. В те годы был строгий закон — после отсидки необходимо было устроиться на работу и принести справку в отделение милиции по месту жительства. Поэтому среди грузчиков много сидельцев, так как на другую работу их просто не брали.

Вернёмся к обеду. Иван как-то ни с того ни с сего, хотя я его ни о чём не спрашивал, говорит: «Вообще-то, я в завязке, в смысле — не вор». А у него ведь пять ходок, всего на круг где-то двадцатка. Но по-своему он прав. Женился, жена, на всякий случай, кандидат физико-математических наук. Работала в Академии наук. Иван очень гордился, и что работает она у самого Келдыша. И это факт. Мстислав Всеволодович Келдыш возглавлял Академию наук с 1961 по 1975 год. «А магазин — это так, чтобы не побираться. Воры — руководители базы. Воруют не только вагонами, но, бывает, и составы уводят. Кто рулит этим, я знаю. В доле даже люди из райкома партии, но кто — не скажу — до дома не дойду». Многие думают, что коррупция, прямое воровство и крышевание пришли в страну вместе с девяностыми. Нет. Оказывается, это было и в СССР, в той, любимой нами, стране. Ивану я верил, так как он был уважаемым человеком в мире криминала. Работал он в основном по Прибалтике, так как там, как он говорил, собралось очень много зажиточных людей.

Я и Иван часто выходили пообедать в летнее кафе. Хочу отметить, если я позволял себе это в рабочей одежде, то Иван всегда переодевался. Уже когда я уходил из Моспогруза (кстати, мне дали спортивную ставку), спросил, зачем он это делает, ведь кафе рядом, он, смеясь, ответил: «Людей серьёзных могу встретить. Фасон надо держать». Это я взял себе в пример. Какие бы трудности и невзгоды не возникали в моей жизни, а их было немало, фасон я держал.

Иван не курил и практически не пил, было ему тогда пятьдесят два года. Он мне доверял. Однажды рассказал о том, как с друзьями «перевёз» Леонида Осиповича на дачу. Утёсов в те годы проживал напротив метро Красносельская. Погрузили на две машины почти всю мебель, но никто даже не обратил на это внимание. Сам Леонид Осипович был в это время на гастролях.

Тут хотелось бы пару слов уделить Александру Тарасовичу Прокофьеву, как о нём сейчас говорят, «легенде преступного мира СССР». Однажды, в кафе к нам подошли три человека. Скажем точнее, к Ивану. Двое высоких и крепких, третий — невысокого роста, но я понял, что он среди них главный, потому что разговор вёл он. Они с Иваном перемигнулись, посмеялись, наверное, вспомнили что-то своё. Перешли к делу. Иван на меня покосился. Я понял и отошёл в буфет. Вернулся минут через пять — их уже не было. Иван сказал, что дело предложили, но он слово жене дал. Я поинтересовался: «А этот, невысокого роста, которого ты Сашей назвал, видно, серьёзный человек». Иван ответил: «Саша Шора — за вокзалами смотрит». Прошло много времени. В 1977 году вышел телевизионный фильм «Место встречи изменить нельзя», где актёр Станислав Садальский сыграл роль вора-карманника Кирпича. Но в фильме «погоняло» Шора не звучало. Через некоторое время появился документальный фильм, из которого я узнал, кого сыграл Садальский. Больше я не встречался ни с Иваном, ни с Александром Тарасовичем. Казалось бы, люди эти из криминального, а проще — воровского мира, но в разговоре с ними я не чувствовал дискомфорта. Говорили они нормальным, человеческим языком, не используя сленга.

Детство и юность я провёл в среде криминала, так сложилась жизнь, но выбрал для себя другой путь. Выбор есть всегда.

Налёт

Коля Зуб уже как три месяца был на свободе. Жил на окраине города Серпухова. Серпухов — это 101-й километр от Москвы. Место, куда высылали рецидивистов и уголовников и не только их, но и отсидевших так называемых «врагов народа».

Наступил 1957 год. Москва готовилась ко Всемирному фестивалю молодёжи и студентов. Николай сидел в своей конуре, извините, по официальным документам, — комнате. Курил «Север». Кстати, среди деловых в то время ходил такой анекдот: «К киоску подходит покупатель, даёт деньги и говорит: «Отец, дай то, что строил (имея ввиду «Беломорканал»). Киоскёр отвечает: «Сынок, того, что строил нет, дам то, где ты был и ещё не раз будешь. И бросает пачку «Севера».