Люди и время

На следующее утро – построение, инструктаж. Дисциплина, как в армии, и это правильно. Всё для безопасности самих спортсменов. Завтрак, медицинское обследование. Проверили давление перед прыжками – 120/80. Где-то после пяти-семи прыжков, точно не помню, у меня врач ещё раз проверил давление уже на аэродроме – снова 120/80. Это его очень удивило. Однако признаюсь, перед первым прыжком, в самолёте, меня так заколотило, что думал, сердце выскочит из груди. Тут услышал команду: «Пошёл!» – и прыгнул. Ощущений не помню. Думал только, как выдернуть трос, чтобы открыть парашют. Дёрнул так резко, что трос улетел, и таким образом я выбросил ещё три троса. Полёта я не ощутил. Сильно тряхнуло при открытии парашюта. Я прыгал с рацией, но связь была односторонней. Всё слышал, но отвечал о своём самочувствии во время полёта движением ног. Приземлился в двух метрах от зачётного круга. Мне сказали, что это приличный результат, но, если честно, это была чистая случайность, так как никакого круга я, конечно, не видел. Ну, а дальше пошло-поехало: по четыре-пять прыжков в день. Ещё тренировки: бег, стрельба, плавание. Прыгал я нормально. Где-то после десятого прыжка приземлялся всегда в круг. Все контрольные нормативы по видам спорта намного перевыполнил. Правда, был однажды такой случай. Хочу уточнить, несмотря на то, что парашют я открывал самостоятельно, он для безопасности ставился на автоматическое раскрытие. Не помню, после какого прыжка, я разложил парашют и стал одевать другой для следующего прыжка и только в этот момент услышал щелчок – сработало устройство автоматического раскрытия. Этот звук услышал и инструктор. Он повернулся ко мне, усмехаясь, развёл руками, сказал:

«И так бывает»

После сборов, которые длились двадцать дней, я был официально зачислен в сборную СССР по парашютному многоборью. Кроме меня в неё вошли ещё три человека, которые на этом сборе не присутствовали. По сумме баллов у меня было второе место. На заключительном собрании мне предложили поехать на сборы в Донецк, где после их окончания, должен был состояться чемпионат СССР по парашютному спорту. Но я не смог. Увы, не попал и на чемпионат Европы в Венгрию. Там наша команда заняла первое место, и представитель нашей сборной выиграл личное первенство. Вот так я мог объективно выиграть золото в команде и быть в призах в личном первенстве. На сборах у меня сложились со всеми хорошие, товарищеские отношения. Это были великие парашютисты, многократные чемпионы мира: Алексей Ячменёв, Николай Ушмаев.

Валерий Карпезо

По прошествии многих лет мы с Николаем встретились в Тбилиси. Он там жил и выступал за Закавказский военный округ. Но ближе всех я сошёлся с Валерой Карпезо из Белоруссии. Его дядя был известным генералом, героем Великой Отечественной войны. Когда команда улетела, мы с Валерой остались. Хотелось посмотреть Ташкент. Он отстроился после землетрясения 1967 года и стал ещё красивее. В восстановлении Ташкента участвовали строители со всего Советского Союза. Жители города нам показались очень добрыми людьми. Улетали мы на самолёте Ли-2, легендарном транспортнике второй мировой войны.

Улетало нас четверо. Пилот, штурман и мы с Валерой. Самолёт загружен под завязку. Перегруз большой. Парашюты всей сборной и дары республики – фрукты, вино, ковры. Наш пилот – ас, бывший истребитель – Борис, мы перешли на «ты» по его инициативе, хотя он был намного старше нас. Он мастер спорта международного класса по парашютному спорту. Расскажу историю, за что лётчик получил это звание.