Люди и звери: мифы и реальность

Вечер 11 сентября 1927 г. начался в Крыму необычно. По воспоминаниям гидролога профессора П.А. Двойченко, находившегося в этот момент возле Херсонеса (Севастополь), «…западная часть неба была охвачена ярким буровато-оранжевым светом, который эффектно отсвечивал на гладкой поверхности Карантинной бухты. Как будто пылал пожар, яркий свет которого проходил через дымовую завесу. Отблеск от водной поверхности был такой яркости, что лошадь бросалась в сторону и не хотела проехать близко к воде». Море горело! Между Евпаторией и Севастополем отмечалось моретрясение, в 30 милях от Севастополя с 5 часов утра наблюдались огненные столбы и дымовые завесы до 500 м высотой и 2,5 км шириной, возникшие, видимо, в результате возгорания метана, водорода и сероводорода (напомню читателям, что воды Черного моря на глубине 200 м и ниже насыщены сероводородом; очевидно, подземные толчки перемешали водные слои. – О. А.) После захода солнца разразилась сильная гроза, затем небо очистилось и на нем засияла полная луна.

И животные тоже вели себя необычно. За несколько часов до землетрясения лошади ржали и рвались с привязей, коровы отказались от корма и тревожно мычали, собаки и кошки не находили себе места и жались к хозяевам. Ровно в полночь по всему побережью завыли собаки, и через 15 минут сильный грохот оборвал этот вой. Люди же почувствовали неладное только после первого толчка и, ошеломленные внезапной бедой, впали в панику. По словам очевидца, в Ялте, где было разрушено 70 % всех строений, «паническое настроение увеличилось беспокойством животных. Собаки, собравшись со всего города в стаи, особенно перед наступлением сильных толчков, с жалобным воем вылетали из темноты…»

Так что не один только Топсик впал в панику и спасался бегством. Перед неистовством природы человека нередко охватывает первобытный страх. Вот свидетельство очевидца крымского землетрясения, военврача, прошедшего через множество военных кампаний и представленного к ордену за храбрость: «У меня пропало мужество: забыв абсолютно всех и все, я вылетел в коридор, дальше – к лестнице и с десятками людей очутился, в чем и как попало, на улице… Те 8–10 секунд – это был панический ужас, это было страшнее смерти». Животные тоже его не чужды, но разница между нами в том, что нас паника полностью дезорганизует и лишает возможности целенаправленно действовать во имя спасения, животных же, как правило, предчувствие беды заставляет спасаться бегством, и, как видим, весьма успешно. Впрочем, наших собак мы порою так очеловечиваем, что они теряют природные инстинкты и, впадая в панику, пропадают. В самом прямом смысле. Вспомним множество собак, ударяющихся в паническое бегство при звуках фейерверков в новогодние праздники. Но ведь при грозе, обычном природном явлении, гром гремит страшнее, чем звуки хлопушек! Впрочем, многие собаки и грозы страшно боятся, прячутся, прыгают в ванну и там замирают… Более адаптивный и выгодный для выживания путь – прижаться к хозяину, забраться в его постель, он защитит!

Однажды мне довелось быть на Звенигородской биостанции во время урагана; ветер завывал, ломая вековые деревья, повсюду летели обломанные ветки. Мы с друзьями укрылись в домике на Верхних Дачах и в полной безопасности наблюдали за разгулом стихии – нам ничто не угрожало, больших деревьев поблизости не было, а крыши пока что не летали. Но настроение всем портила собака одного из научных сотрудников, который вместе с ней прибежал из низины, где гнувшиеся под порывом ветра деревья грозили упасть на непрочное строение лаборатории и раздавить его. Пожилая ньюфаундлендиха в ужасе выла, причем гораздо громче и противнее, чем ветер; она не умолкала в течение нескольких часов, пока ураган не унесся дальше.

А вот кошки редко ищут защиты у человека, они спасаются сами, а порою и хозяев своих спасают. Наши домашние мурки не менее чуткие оракулы, нежели собаки. В истории известно немало случаев, когда накануне землетрясений или извержений вулканов кошки уходили из города и возвращались после катастрофы. Перед стихийным бедствием кошки возбуждены, их шерсть взъерошена, уши прижаты. Они громко и без видимой причины мяукают, дрожат, прячутся, просятся из дома, а когда их выпускают, то бегут как можно дальше, покидая опасную зону.