Люди и зверушки

На день другой, похмельный жар тот вечен,

Так что, опять свинью трясти пришлось,

Но все ушло на злополучный вечер

И меди горсть на утро лишь нашлось.

С копейками пойдешь ли на поправку?

Но у крыльца успешно все решил:

Железную снес в скупку он решётку

Где грязь с ботинок соскребать любил.

За «черный лом» – непросто разгуляться,

Но и того хватило за глаза,

Домой, чтобы в беспамятстве добраться

Где поджидала сущая гроза.

Жена, сурово скалкой угрожая,

Спросила: – Ты куда решётку снес?

Теперь подъезд – в грязи весь утопает

За что виновному предъявят строгий спрос…

Пришлось Пахомову брать швабру половую,

Да каждый вечер убирать подъезд,

Пока решётку не принес другую

Для чистки обуви от грязи, что окрест.

Потом исправиться нашлись у Стёпы силы:

Гигантскую копилку он купил,

Чтоб наполнять и правнукам хватило.

Из чугуна, никто чтоб не разбил!

Глава девятая

Ваятель

Зимой буран – обычная погода,

Лишь только б расчищали тротуар.

А тут Пахомов разглядел у входа

В дом собственный, сугробов на гектар!

Но дворник не признал свои огрехи:

Что снег бы нужно срочно удалить.

Тогда Степан задумал для потехи

Кто виноват, портрет того слепить!

Домкома председатель все старанья

Не оценил. Про этот персонаж.

Пахомову сказал лишь в назиданье:

– Скульптурный свой забудь ажиотаж!

Тогда его – изобразил, похоже,

Ваятель сих «плохих снеговиков».

А следом там же появились, тоже,

Портреты прочих местных вожаков.

И стал их ряд для города приметой:

Коль вылеплен – имеешь важный пост.

И вот уж приезжают за ответом:

– Лепи меня, не то получишь в нос…

Работал Степа – рук не покладая.

А очередь, меж тем, росла себе

Сугробы же, под солнцем оседая

Совсем растаяли внезапно по весне.

Подумал Степа, что сдаваться нужно:

Век не простят исчезнувших фигур.

Но вдруг забрали, ещё раньше, дружно

Всех персонажей слепленных скульптур.

Пришли другие. Да весна – с потопом!

Где был сугроб – там лужа в полный рост.

Но осушать и не мечтают скопом

Заняв, насиженный, предшественником, пост.

Опять Степан за памятники взялся

Но лепит их теперь он на века.

Взяв мусор, что везде вокруг валялся

Где тротуар забросили пока.

Глава десятая

Лечебная музыка

Всем ёлка новогодняя прекрасна,

Да срок наступит, избавляться чтоб!

Вот и Степан, жены приказом властным

Их ёлку утром выбросил в сугроб.

Не знал Пахомов, что начальник кружит

Чтоб экономию, хоть в чём-то отыскать.

– Пусть в «Зооуголке», – сказал. – Послужит

Пихтовая. Вот эта, благодать!

«Приказ» подписан был без промедленья:

«Зверушкам праздник общий учить.

А всем сотрудникам в служебном помещенье

Под ёлкой хоровод сообразить»!

Сходил Степан к нему за патефоном.

Набор пластинок разных притащил.

И хоть прослыл – завзятым солдафоном,

Беду грядущую, с тоской предположил.

Начальник веселился на все руки:

Крутил и шейк, и твист изображал.

Под патефон, под пафосные звуки

Пока и сам порядком не устал.

«Закончен праздник. Все погасли свечи»!

Сказал великий, как-то наш поэт.

А у зверушек стресс такой, что неча

Им предлагать хоть завтрак, хоть обед!

Ветеринар вердикт свой вынес жестко:

– Проснулись, коль, от спячки и ежи.

Спасти их будет очень уж непросто.

Рецепт один – пустить всех под ножи.

Степан пошел подальше от забоя,

Чтоб не смотреть агонию зверей.

И вдруг увидел «Цирк» перед собою,

Манил тот зрителей – симфонией огней.

К факиру в ноги брякнулся Пахомов:

– Спаси питомцев, заклинатель змей!

Тот с пониманием, безо всяких споров

Играл на дудочке весь вечер для зверей.

С тех пор заезжим гастролерам рады

Им в «Зооуголке» – и хлеб, и соль.

А все пластинки выбросили разом

Коль не настроены в тональность «си бемоль».

Глава одиннадцатая

Собачий документ

Бездомных псов Пахомов не обходит:

То косточку из супа принесёт.

А если жалость на него находит,

К себе домой беднягу приведет.

Но у жены иное отношенье,

Всегда с собакою укажет на порог.

И как тогда просить у пса прощенья,

Что обогреть по-дружески не смог?

И на работе та же обстановка:

Начальник строг у «Зооуголка».

Чужих собак кормежка и ночевка

Его всегда выводит из себя.

Но и Степан – не лох, какой базарный.

Что нужно – все умеет написать!

И «паспорт» псу оформит лучезарный,

В нём предки значатся, каких лишь поискать!

Пестрят потом на тумбах объявленья:

«Отдам собачку чистых лишь кровей».

Да и добавит, снять, чтоб подозренья,

В упряжку, мол, ты не найдёшь резвей!

А что ещё для счастья остается?!

По паспорту дворняжка – сущий клад!

Так что хозяйка быстренько найдется

На эту лучшую из гоночных собак.

И вдруг все рухнуло, как из «шестерок» домик:

Начальник вызвал Степу в кабинет:

– Нас вызывают для собачьих гонок,

А лучше тренера во всей округе нет!

Пахомов видит – в сборную района

Вошли дворняжки, сам что раздавал.

Но не издал от огорченья стона,

И сложней задачи прежде, ведь, решал.

На «Старт» он вышел «сам себе в упряжке».

На постромки с усилием налег,

А на санях рулили им дворняжки,

Которым, «в люди», выйти он помог.

Глава двенадцатая

Медаль на память

Из всех фронтов – «погодный» Стёпа знает.

Но, от прогноза оторвал свой взгляд,

Вдруг понял – порохом грядущее встречает,

Коль тесть надел военный свой наряд.