Люди, идолы и боги

Древнейшие исторические документы, рассказывающие об ассиро-вавилонском обществе, уже свидетельствуют о классовой дифференциации. Обнаруженный в начале нашего века кодекс Хаммурапи, относящийся примерно к 2000 году до н. э., делит население на три категории: свободных, полусвободных и рабов. Подобные различия встречаются и в текстах аккадских законов Вавилонии, по меньшей мере на две сотни лет более древних, и в шумерском судебнике царя Липит-Иштар, отразившем юридические нормы древнего теократического государства. Все эти сборники публичного права, применявшегося на обширных территориях, рисуют нам картину общества, уже отдалившегося от первобытной общины и самого родового строя.

Фаза тотемического клана, связанного обычаями и обрядами с определенными животными (лев, собака, бык, баран, коза, осел, лошадь, орел, ворон, вепрь, скорпион, пантера, змея, черепаха), отныне оставлена далеко позади. Это привело некоторых поверхностных историков к забавному нарушению исторической перспективы. Они утверждают, что в Вавилонии исторического периода животные занимают в религиозной жизни второстепенное место, которое не идет в сравнение с их исключительным значением в религии египтян[57].

Дело совсем не в этом. Процесс отхода от племенных представлений отражается не только в законодательстве, но также и в религии. Характерные признаки животных сохраняются в изображениях богов, некоторые тотемы превращаются в богов-покровителей, другие в дьяволов.

Крылатый бык с человеческий, головой, или херувим, во дворце Ашурназирпала II

Херувимы, крылатые быки, которых устанавливают у входа в вавилонские храмы, чтобы отвращать от них злых духов, преобразились в ангелов европейской и христианской мифологии. Даже серафимы были изначально змеями. Ламашту, один из самых устрашающих демонов, который мучает человека, насылает на него лихорадку и другие болезни, представлялся древним как целая коллекция тотемов: он имел голову льва, зубы собаки, лапы пантеры, ревел как леопард, держал в лапах змея, а свинья и черная собака терзали его грудь.

Военнопленные-рабы, посаженные на кол за стенами осажденного города ассирийскими завоевателями времен Тиглатпаласара III

Религиозные верования изменились, поскольку коренным образом изменилась экономическая структура общества. В Ассирии и Вавилоне рабство с самого начала приобрело гораздо более жестокий характер, чем в Египте и Палестине, хотя оно никогда не принимало классических форм, свойственных Греции и особенно Риму.

В земледельческих работах этой страны во все времена преобладал тип свободного, хотя и обедневшего и угнетенного, труженика, и все же рабский труд был более распространен, чем в долине Нила. Что касается городской экономики, то роль рабовладения в ней видна из того, что из 59 статей аккадских законов Эшнунна, составленных аморрейскими семитами, пришедшими к власти при I вавилонской династии, 15 статей — четвертая часть — трактуют о рабах и рабынях. Рабы разделены на две группы: один принадлежат монарху, другие — частньш лицам. Пока еще нет речи о храмовых рабах, и это понятно: религия следует за общественной практикой, она не опережает ее. Далее различались с точки зрения правосудия местные рабы и чужеземные, военнопленные. Раб не мог владеть имуществом, его можно было продавать, как любую вещь, или отдавать на работы под залог ссуды. Дети господина, рожденные рабыней, считались, впрочем, законными, а в случае смерти официальной супруги рабыня могла стать законной женой хозяина. Шумерский кодекс Исина даже предусматривает первоначальные формы выкупа и освобождения; властелин, который освобождал граждан Ниппура от рабства, именовался спасителем.

Особенного внимания заслуживают две детали этого древнего законодательства, оказавшие большое влияние на религиозную практику других народов.

Первая касается обращения в рабство зятя, поступающего в услужение к свекру. Статья 25 шумерского судебника Билалама гласит (если перевод ее точен): «Зять должен предоставить свою рабочую силу на службу свекру, чтобы восполнять недостаток выкупной суммы». Этот закон напоминает нам библейский эпизод из книги Бытие (гл. 29), в котором Иаков отрабатывает у Лавана семь лет, чтобы получить в жены его дочь.