Люди, идолы и боги

В Исходе (гл. 21, ст. 2—11) законы рабовладения поставлены во главе всего гражданского законодательства. Они предусматривают освобождение по прошествии семи лет неволи всех рабов еврейской племенной принадлежности, если только те сами не откажутся от свободы. Это тот самый год шабаша, «седьмой год», о котором будет позже столько разговоров в еврейской религиозной историй (не смешивать с годом юбилея, то есть периодическим перераспределением всех земель, которое совершалось каждые семь лет и один раз в полвека) и который вместе с представлением о седьмом дне творения, посвященном отдыху, войдет в традицию раннего христианства в форме ожидания тысячелетнего царства свободы и мира па земле после шести тысяч лет страданий («Для господа каждый день равен году, и каждый год — тысячелетию», — поясняют богословы всех времен).

Свободного человека еврейского племени можно было продать в рабство только в одном случае: если он не возвращал похищенные им вещи. «Укравший должен заплатить; а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им"[96]. Лишь позже к этой категории были добавлены несостоятельные должники. В Северном царстве дети человека, умершего прежде, чем он смог уплатить долги, продавались в рабство (4кн. Царств, гл. 4, ст. 1–7), а в Южном царстве отец был обязан продать своих детей, чтобы удовлетворить кредиторов (Исайя, гл. I).

Еврейский религиозный закон прямо обязывал выкупать попавших в плен и обращенных в рабство членов племени. Если еврейский раб был куплен язычником, он становился предметом обязательного выкупа со стороны родных и всей общины в целом. Некоторые раввины позже широко распространяли это узаконенное покровительство на языческих рабов — в значительно большей мере, чем это допускали библейские предписания. «Не передавай владельцу раба, который ищет у тебя убежище» — таков другой иудейский обычай, который не получил развития в древности[97].

В жизни еврейского народа рабство, таким образом, еще не превратилось в определяющий общественно важный фактор. Это способствовало зарождению в Израиле сильно развитого чувства национальной солидарности, стоявшего выше самих классовых представлений, которое было усилено впоследствии военными неудачами, изгнанием и расовыми преследованиями. Впрочем, объяснение этому явлению должно быть найдено не в частностях морального или религиозного порядка. Суть дела в сохранении законов и обычаев, сложившихся в начальный период истории Израиля, когда преобладали законы кочевой и пастушеской жизни.

Совсем иным, конечно, было отношение евреев к рабам, захваченным на войне, или вообще к рабам чужеземного происхождения.

Жреческий кодекс третьей книги Моисея (Левит, гл. 25, ст. 44–46), переработанный на заре VI века во вторую книгу закона Моисея, или Второзаконие, свидетельствует об известной снисходительности к рабам еврейского племени, но обо всех других говорит следующее: «А чтобы раб твой и рабыня твоя были у тебя, то покупайте себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас. Также и из детей поселенцев, поселившихся у вас, можете покупать, и из племени их, которое у вас, которое у них родилось в земле вашей, и они могут быть вашею собственностию. Можете передавать их в наследство и сынам вашим по себе, как имение; вечно владейте ими, как рабами. А над братьями вашими, сынами израилевыми, друг над другом, не господствуйте жестоко"[98].

Библия не считает преступлением убийство такого раба, тогда как убийство свободного человека наказывается смертью. За чужого убитого раба достаточно было уплатить хозяину возмещение убытков. За сожительство с замужней женщиной свободного человека избивали камнями, но, если он жил с наложницей или рабыней, нарушение чужих прав легко возмещалось определенной суммой. Случаи освобождения рабов были крайне редки. Жрецы не советовали отпускать их на волю, поскольку отпущенников следовало расценивать как новообращенных (прозелитов) и они могли сравняться по полноте своих прав с евреями по рождению.

Заметим еще раз, что не в абстрактной морали или в религии следует искать причины этой разницы в отношении к рабам, а в общественной практике.

Бедуины и кочевники

Первобытные еврейские народности принадлежали к кочевым племенам, подобным бедуинам, до сих пор живущим в Аравийской пустыне. Они постоянно передвигались к побережью в поисках земель, на которых можно было остановиться, вели напряженную борьбу с ранее укрепившимися в тех местах людьми, которые занимались земледелием и скотоводством.