Люди из Претории

— Подождем до разговора с Хамиси, — осторожно ответил тот. — Сейчас уже восемь. Пока ты напечатаешь статью и ее наберут, будет девять. Если задержим набор, то тираж опоздает на грузовики, которые везут газеты в провинции. А в отделе распространения терпеть не могут упускать провинциальный транспорт.

Проныра вытащил лист из машинки и скомкал его.

— Что у нас здесь за лавочка? — заорал он на ночного редактора. — Чем ты собираешься открывать номер, я спрашиваю?

— Министр финансов…

— К черту министра финансов! — рассвирепел Проныра. — Кому он нужен? Никому! Тебе предлагают мировую вещь с закрученной интригой, а ты хочешь заляпать первую страницу министерской пошлятиной. Иногда я ужасаюсь — с кем меня судьба свела!

Зазвонил телефон. Ночной редактор снял трубку.

— Хорошо, мисс, — сказал он. — Попробуйте резиденцию датского посла. — Кладя трубку на место, он повернулся к Проныре: — У шведов нет приема. Должно быть, он у датчан.

Однако мистера Хамиси не было и в доме посла Дании. Они обзвонили еще с полдюжины посольств, но все безрезультатно.

— Не мог выбрать другого вечера по женщинам шататься, — сетовал Проныра. — И это редактор ежедневной газеты, которую читает вся страна! Он должен говорить жене, где его разыскивать, когда случается что-то непредвиденное.

— Если он пошел к женщине, — заметил с сарказмом ночной редактор, — то вряд ли стал бы извещать об этом супругу.

— Но кому-то он обязан сообщать, где находится! Шар земной может треснуть, и что же мы дадим на первой странице! Статью министра финансов!

Проныра понимал, что разоряется без толку, но не мог сдержаться. В комнату вошла Лора Ванджику. Вид у нее был расстроенный.

— Не трать слов, — не дал ей открыть рот Проныра. — И так вижу — ничего не узнала.

Лора села за свой стол и уронила голову на руки.

— Куда они, черт возьми, его запрятали? — В голосе ее звучало отчаяние. — Я была повсюду.

— Спокойней, Лора, — сказал Проныра. — Дело и без того усложняется с каждым часом. — Он встал и подошел к ней: — Не поужинать ли нам? Заодно и поговорим.

— Я бы сейчас выпила чего-нибудь.

— Ну, пошли! — Проходя мимо ночного редактора, Проныра не смог сдержаться: — Если завтрашний номер не разойдется из-за этой брехни министра финансов, я буду очень рад — так вам с шефом и надо!

Ночной редактор пропустил колкость мимо ушей.

— Вот проклятая газетенка! — сказал Проныра, когда они с Лорой устроились за столиком в ресторане «У нас без шика». — Всем начхать на такое сенсационное дело.

— Ты, Проныра, свихнешься на сенсациях. — В ее голосе он уловил горечь. — И меня ты послал кружить по всему городу в поисках Шэйна тоже ради своей сенсационной статьи. А на людей тебе наплевать.

— Ну знаешь ли, это моя работа. С годами учишься не принимать события близко к сердцу.

— Что значит «не принимать события близко к сердцу»? Шэйна ранили. Я понятия не имею, где он… может, его и в живых уже нет, а ты говоришь «не принимай близко к сердцу»! Что я, по-твоему, бревно бесчувственное?

— Одно пойми. Все, что я делаю, не может повредить ни тебе, ни Шэйну. На это я не способен.

— Но признай, Проныра, будь честным — ведь, кроме будущей статьи, для тебя сейчас ничто значения не имеет.

Прежде чем ответить, Проныра помолчал.

— Лора, я журналист. Это моя профессия. Новости — главнее всего, или люди — главнее всего, но не просто люди, а мои читатели. О них я и пекусь. Ничего не могу поделать с собой, Лора, такая уж работа.

— Подобная точка зрения на журналистику мне претит, — в сердцах сказала Лора.

Проныра и Лора спорили о назначении и роли журналистики и раньше, причем споры обычно сводились к одному: отдавать приоритет материалам или людям? Она всегда предпочитала людей. Однажды она сказала: «Это единственно достойный взгляд». У него сомнений тоже не существовало: главное — события, факты.

— Лора, у нас в руках грандиозный сюжет, — заявил он, когда они заказали ужин. — Шэйна ранили, но есть основания полагать, что сначала он убил ученого-беглеца. Стрелял в Шэйна, вероятно, один из агентов, охранявших ученого.

— Откуда тебе известно, что ученый убит?

— Только что полиция отвезла его тело из «Хилтона» в городской морг.

— Так поздно?

— Да, так поздно. Я проводил их до дверей морга. Невероятная история, Лора. Беглец, спасающийся от белого расистского режима, вверяет свою жизнь кенийским органам безопасности, а на следующий день южноафриканский агент убивает его у них под носом.

— Шэйн не агент! — взвилась Лора.

— Откуда ты знаешь?

— Просто догадка, как бы ты сказал, — отрезала Лора тоном, не терпящим возражений.

— Я-то стараюсь следовать логике. Допустим только, что Шэйн южноафриканский агент. Ты понимаешь, что это значит? Это значит, не успел беглец связаться с нашими людьми, чтобы получить разрешение на проезд, как южноафриканская разведка узнала об этом. Она узнала, каким рейсом он прилетит в Найроби, вошла в контакт с Шэйном и передала ему инструкции. Значит, вся кенийская разведка нашпигована южноафриканцами. Если наши могли провалить такое простое дело, на что они вообще способны?