Люди крепче стен

На лице наводчика застыла растерянность, глаза расширились, будто вопрошая: «Как же так? Как это случилось?» Затем он посмотрел по сторонам, словно бы просил у окружающих участия, а потом неожиданно громким, басовитым голосом скомандовал:

– Орудие к бою!!!

Артиллеристы как будто бы ждали именно этой команды. Под прикрытием штурмующей группы в несколько секунд сняли чехлы с дульного тормоза, с казенника, закрепили панораму в корзине и установили орудия для стрельбы прямой наводкой. Потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы зафиксировать орудие в неподвижном положении. Пули нещадно молотили в бронированный щит; срикошетив, уходили в небо; вспахивали под ногами землю; свистели над головой; осколки, немыслимо меняя траекторию, пытались залететь за щит. Все тщетно!

Артиллерийский орудийный расчет воевал вместе почти год. Это уже фронтовая семья. На войне такая продолжительность в ведении боевых действий редкость. Прошли через многое. Командир орудия, несмотря на молодость, был опытным артиллеристом, одним из лучших в полку, а может быть, даже в дивизии. И вот как оно вышло… Погиб в городском бою, в чужой стране, на улице с труднопроизносимым названием. Оставить безнаказанной смерть командира нельзя, фрицы должны поплатиться, даже если им предстоит всем сгинуть в этом бою.

– Это был снайпер, сука, – сказал заряжающий, выглянув из-за щита.

– Командир, он на крыше затаился, под самой трубой. Вон каска его торчит, – высказался четвертый номер, отличавшийся острым зрением.

– По живой цели на крыше противоположного здания, ориентир – труба, – громко скомандовал первый номер, ставший командиром орудия. – Осколочно-фугасным с уменьшенным зарядом… Угломер – сорок пять, прицел – пятнадцать. Взрыватель – осколочный.

Четвертый номер приготовил взрыватель к осколочному действию – быстро свинтил колпачок, закрывавший мембрану.

– Навести ствол под самое основание трубы… Один заряд!

Переломив ход скоротечного сражения, к переулку подошло второе отделение штурмующих. Немцы нехотя отступали, на шаг, другой, сдавали обжитые позиции. Снайперы, засевшие на крышах, вели эффективную стрельбу, выводя из боя то одного, то другого бойца. Из подвала дома, стоявшего на перекрестке, полыхнуло белое пламя, а за ним поползло густое черное облако, тяжело стелющееся по земле. Копоть укладывалась на стены домов, липла на лица бойцов, смешавшись с дымом орудий, образовывала непроглядную серую завесу.

– Готово!

– Огонь!!

Прозвучал выстрел. Снаряд, взорвавшись на крыше, на мелкие осколки расколотил черепицу, разлетевшуюся по дворам, переулкам, улицам. Разбил кирпичную трубу и, словно поломанную куклу, взрывной волной швырнул на землю затаившегося снайпера.

– Осколочно-фугасный снаряд с ударным взрывателем, – скомандовал новый командир орудия, заприметив на втором этаже фаустпатронника. Затаившись, тот чего-то выжидал. – Отражатель – ноль! Угломер – двадцать девять.

С северо-восточной стороны города стрельба усиливалась: тяжелые орудия колотили по Цитадели. Крепость сдаваться не желала. Оставалось только удивляться твердости ее крепостных стен. Достаточно шести артиллерийских снарядов, чтобы разрушить целое здание, а по фортам Цитадели долбили каждый день по нескольку часов кряду, а она продолжала возвышаться вопреки всем военным, механическим и физическим законам, и горделиво посматривала непробиваемыми башнями на город, лежавший в руинах.

– Огонь!! – стиснув зубы, приказал двадцатилетний командир орудия.

Снаряд, пролетев две секунды, пробил стену под самым окном и разорвался где-то внутри помещения, выбив оставшиеся окна. Внутри ярко полыхнуло пламя, его длинные ярко-красные языки, словно изголодавшись, стали жадно лизать побитые осколками стены. Не насытившись, пламя добиралось до деревянных перекрытий и уползало в глубину здания за новой поживой.

Глава 5 Не переживай, не впервой!

К немцам подоспело подкрепление из Цитадели, состоявшее из кадровых частей, что стало понятно с первых минут боя. Враг воевал грамотно, по всем законам военной науки. Старался внести сумятицу – появлялся невесть откуда и так же внезапно исчезал; хотел раздробить штурмующую группировку, чтобы уничтожить ее по частям.

В какой-то момент Бурмистров ощутил, что натиск усиливается, что его обстреливают не только с фронта, но и с флангов, палили даже с тыла.

Полковые орудия, установленные с флангов, не прекращали огня, не давали возможности немцам приблизиться. Одна беда – были перебиты гусеницы тягача, и снаряды приходилось волочить на себе, что значительно уменьшало мобильность, сокращало возможность для маневра.