ЛЮДИ КРОВИ

– Ты достаточно силен, чтобы брать от жизни все, что ты захочешь, – учил меня отец. – Ну и что из того? Мы живем для того, чтобы создавать себе будущее, и умираем, когда будущего у нас больше нет. Каждому следующему поколению приходится трудиться чуть больше, чем предыдущему. И наша главная забота – всегда о семье.

Я наклоняюсь и нежно целую жену в чешуйчатую щеку, провожу рукой по ее животу, который она уже поудобнее устраивает, помня о будущем ребенке и защищая его.

– Я разбужу тебя, – говорю я, выхожу из комнаты и по винтовой лестнице поднимаюсь на третий этаж, где на дубовом столе в большой комнате меня ждет папка с делом Хорхе Сантоса.

Взяв конверт, подхожу с ним к окну, выходящему на бухту. Прищурившись, смотрю на воду, серебрящуюся в последних лучах заходящего за материк солнца. И тут я замечаю в нескольких сотнях ярдах от острова большой, изящный скоростной катер. Катер не движется. Интересно, зачем он остановился…

Меня пронзает острая боль. Как ошпаренный отскакиваю от окна, выронив конверт. И только тут, с большим опозданием, до меня доходит звук выстрела и звон разбитого стекла, а потом и утробный рев мотора. Белый катер срывается с места и уносится прочь. «Черт!» – ору я, поняв, что пуля прошла чуть выше сердца, пробив мышцы и сухожилия и раздробив плечевую кость.

– Питер! – слышу я беззвучный зов Элизабет.

– В меня стреляли,- отвечаю я и сосредоточиваюсь на своем организме: срочно сузить кровеносные сосуды, замедлить пульс, остановить кровотечение.

Моя подруга с ревом врывается в комнату и бежит к окну.

– Это тот белый катер?

– Потом, – бросаю я, скривившись от. боли, – помоги мне вытащить это чертово стекло!

– Но я их вижу!

– У этого катера скорость по крайней мере шестьдесят миль в час. Нам их не догнать.

– Я могла бы.

– Чтобы тебя увидели и убили нас обоих? Лучше помоги мне!

Уложив меня на дубовый стол, Элизабет принимает человеческое обличье. Она вынимает осколки из моих волос, одежды, кожи, а я занимаюсь заживлением, заставляю свои клетки восстанавливаться, выталкиваю пулю ближе к поверхности, чтобы Элизабет смогла ее извлечь.

К заходу солнца я уже в состоянии сесть. Света мы не зажигаем.

– Кто это сделал? – спрашивает Элизабет.

Я пожимаю плечами:

– Кому известно о нашем возвращении? – спрашиваю я, подхожу к стене и щелкаю ыключателем.

– Артуро, – отвечает она.

– А еще Эмили, Джереми и всем, кому они об этом сказали, в том числе нашему другу – мистеру Сантосу. – Я достаю из шкафа швабру и собираю осколки стекла.

Элизабет встает, чтобы помочь мне. Я отстраняю ее.

– Ты порежешь ступни, – напоминаю ей, что теперь она человек и, следовательно, уязвима.

– Что будем делать?

– В данный момент мы можем сделать немного. Я позвоню Артуро и велю ему проверить все белые скоростные катера. Их, должно быть, сотни в окрестностях. Если это и был кто-нибудь из них – Артуро или Джереми, – мой звонок по крайней мере даст им понять, что меня не так-то легко уничтожить. Далее, наша задача – избегать стоять у окон, когда рядом есть лодки… пока кто-то не обнаружит себя, и тогда…

Тогда мы покончим с ним.

Элизабет хмурит брови:

– Ты назвал четверых. Если все они будут мертвы, нам не придется волноваться насчет катеров и окон…

Я качаю головой:

– Мой отец всегда говорил: «Узнай хорошенько своего врага, прежде чем истребить его». Я не стану уничтожать полезных мне людей, пока не буду уверен в том, что они предали меня.

– Но этот Сантос… От него одни неприятности!

Уставший от расспросов жены, разозленный недавним наглым нападением, я сдавленно цежу:

– Я его еще недостаточно знаю!

Элизабет делает недовольную физиономию и отводит взгляд.

– Черт возьми, Элизабет! Какой смысл убивать не тех людей? Обещаю тебе, что тот, кто это сделал, умрет. Мы выясним, кто это.

Я сажусь и распечатываю конверт. Из него вылетают обрывки газетных фотографий, а за ними – скрепленные степлером листки бумаги.

Я внимательно рассматриваю фотографии, потом по одной передаю их Элизабет.

На первой – женщина, которая держит за руку мальчика-подростка и девочку помладше. Они сняты на похоронах. На второй – Хорхе Сантос лет в восемнадцать со скрученными за спиной руками. Два полицейских тащат его в машину. На третьей, Сантос уже постарше. Он сфотографирован рядом со своим катамараном. Принимает приз, видимо за победу в регате. На четвертой – группа мужчин, одетых солдатами времен гражданской войны. Среди них Сантос со старинной винтовкой в руках. На пятой – тоже маскарад, но на этот раз все в военной форме восемнадцатого века. У Сантоса в руках факел, он подносит его к жерлу пушки. Все это – на фоне старого форта.

У меня нет никаких сомнений в том, что дети на первой фотографии – это Мария и Хорхе. Даже на плохом черно-белом снимке заметно их сходство, особенно похожи глаза и рот. Женщина – видимо, их мать. У нее те же глаза и рот. У нее и у мальчика вид очень печальный. Девочка просто смущена и немного устала. Мой гнев постепенно остывает. Я опять вспоминаю о том, какое горе принес в их семью.