Люди Льда. Книги 1-47

А молодой Клаус, стоя на коленях на сеновале ленсмена, тоже молился. Он молился долго, тщательно подбирая слова.

— Боже, помоги мне, помоги, ведь они схватят меня. Суль наверняка уже обо всем рассказала. Они придут и схватят меня. Боже, укрой меня. Я ничего не хотел ей сделать… Я бы убил ее, задушил… Хотя нет, я не это имел в виду. Ты же знаешь, я никого не могу убить, даже муху. Помоги мне, научи, что делать. Моя жизнь разбита вдребезги, я уже никогда не буду счастлив.

Кто-то позвал его, и он воскликнул:

— Они уже пришли за мной. Где же мне спрятаться? Веревку бы мне, веревку, я б укрепил ее на балке потолка. Я повешусь…

— Ты давал жеребцу сено сегодня?

Клаус вздохнул, плечи опустились. На этот раз спасен. А потом? Зайдет еще раз или через раз и еще.

Суль танцевала. Она проснулась в полночь, в полную сверкающую луну. Луна была похожа на круг, сделанный из золота.

Она потихоньку выбралась из кровати, где спала вместе с Лив, и вышла на лужайку. В белой ночной рубашке и распущенными волосами, она была похожа на маленького сказочного эльфа, танцующего среди цветов.

Но привлек ее не лунный свет, ее заинтересовали тени от луны. Это был ее мир — мир, где все должно быть спрятано, и она пряталась сама и прятала свои вещи. Эти смешные люди, они придут к ней, только позови.

Но она этого делать не будет. Во всяком случае, сейчас. А через несколько лет посмотрим.

Она встала на лужайке и протянула руки к бледно-голубому свету.

— Прости меня, Ханна! Сама знаешь, что сейчас творится. Через несколько лет, они пролетят незаметно. Когда подрасту, буду служить тебе, нашему Господину. Я еще научусь. И встречу его. Как и ты, пойду твоими тропами к Ханс-фьелль. Навстречу судьбе.

Она засмеялась.

— Неважно, что я сделала с ним. — шептала она холодной луне. — Видишь ли, я все время думаю об одном событии, что произошло, когда я была еще совсем маленькой. Я взглядом сделала так, что один злой парень поранил себя ножом. Я-то не удивилась, потому что знала, что это в моей власти. А теперь попробовала на герре Йохане. Пусть моя воля передастся ему, пусть он будет несчастлив, одинок или очутится в тюрьме. Вряд ли это необходимо, он такой уверенный в себе, такой взрослый. Но все равно не плохо бы подтолкнуть его. Я ведь ничего плохого не сделала, а, Ханна? Я не пользовалась ни порошками, ни магическими вещами. У меня было такое чувство, что его нужно убрать с дороги. Ты меня понимаешь?

Она закружилась в танце дальше. Повороты становились все быстрее. Казалось, она плыла по пышным, пушистым цветам.

— Жизнь прекрасна, — прошептала она. — Осталось недолго. Совсем недолго ждать!

3. Преисподняя

1

В кронах деревьев звучал мощный хорал. Слышалось басовитое бормотанье, словно это был хор монахов в огромном кафедральном соборе. Мрачно и уныло звучала месса скорби о несчастных. Сосны качались под ветром из стороны в сторону, со скрипом и треском наклоняясь к земле своими ветвями. Бледная осенняя луна выглядывала из-за стремительно бегущих облаков.

Суль смеялась, вихрем проносясь через лес. Непогода отдавалась эхом во всем ее существе — она была опьянена ненастьем.

Теперь она была взрослой и свободной — свободной, как штормовой ветер, проносящийся по кронам деревьев. В руке у нее был узелок Ханны, полученный ею в этот день от Тенгеля — она прижимала его к груди. Сегодня она распрощалась со своими близкими на Липовой аллее.

Теперь настало ее время.

Ее младший брат Аре провожал ее до гавани в Осло, откуда вот-вот должен был отплыть корабль в Данию. Они поехали верхом, но уже на полпути Суль сказала, что дальше пойдет одна — коротким путем через лес. Аре пришлось согласиться. Взяв под уздцы ее лошадь, он поскакал дальше, чтобы встретить ее на краю леса: несмотря ни на что, он хотел быть уверенным в том, что она взойдет на корабль в целости и сохранности.

Поездку в Данию устроила для Суль Шарлотта Мейден. Девушка должна была сопровождать старую даму дворянского рода, которая боялась одна отправляться в такое длительное плавание. Теперь же все было в порядке, поскольку Суль зарекомендовала себя в течение последних пяти лет примерной девушкой. Хотя теперь она стала такой беспокойной, что просто не могла усидеть на месте.

Разумеется, она вела себя пристойно. Просто, чтобы получить возможность — когда станет взрослой — отдаться своему любимому занятию.

Ах, как ей бывало трудно! У нее просто руки чесались всякий раз, когда она видела на обочине дороги черную белену или вех ядовитый. Или когда кто-то вел себя неподобающим образом по отношению к тем, кого она любила. Однажды она смастерила куклу, в точности похожую на одну даму, непочтительно отозвавшуюся о Шарлотте. Суль удалось заполучить пучок седых волос этой благородной дамы: она пришила его к кукле и уже собиралась проткнуть гвоздем ее «сердце», но в последний момент опомнилась. Этого ей делать не разрешалось, она поклялась Тенгелю. Она разломала куклу, так что совесть ее оказалась чиста. Но все же она не могла не огорчаться по поводу того, что все еще не может испытать свои силы.